Читаем Опасная бритва Оккама полностью

Войной называется такой способ разрешения конфликта, при котором выживание противника не рассматривается в качестве необходимого граничного условия.

Аксиома Лиддел Гарта: целью войны является мир, который был бы лучше довоенного (хотя бы только с вашей точки зрения).

Из этой простои и очевидной аксиомы вытекает ряд важных утверждений.

Следствие 1: Всякое использование средств массового поражения (от стратегических бомбардировок до применения ядерного оружия) удаляет обе стороны от цели войны.

Следствие 2: Глобальная война не может иметь цели и поэтому изначально проиграна обеими сторонами.

Во вселенной Буджолд это понимают все. Потому Вторая Цетагандийская война закончилась, практически не начавшись, как только выяснилось, что овладеть ступицей Хеджена с ходу не удалось. Альтернативой отступлению могла быть только глобальная схватка империй. Не факт, что в этой схватке Цетаганда была бы обречена. Но очевидно, что стоила бы такая война дороже, чем вся ступица и ее нуль–переходы. Стремление военных скрыть поражение под очередной горой трупов в мире Майлза Форкосигана имеет свои пределы — пределы локальной войны.

Следствие 3: «Сегодняшний противник завтра станет вашим покупателем, а послезавтра — союзником» (Б. Лиддел Гарт).

Следствие 4: «Сто раз сражаться и сто раз победить — не есть лучшее из лучшего. Лучшее из лучшего — разбить чужую армию, не сражаясь» (Сунь–цзы)

Граничное условие 1: В рамках европейской парадигмы мир будет лучше довоенного, только если он обеспечивает более оптимальные условия для развития при сохранении традиционных европейских ценностей: свободы и познания.

Уже поэтому обе мировые войны на Земле были проиграны обеими участвующими в них сторонами!

'

Теорема Сунь–цзы: «Лучшее — это разбить замыслы противника, затем — разбить его союзы, затем — разбить его войска. Самое худшее — осаждать крепости».

Превосходным примером использования этого правила может служить опять–таки хедженская кампания («Игры Форов» и, может быть в еще большей степени, «Цетаганда»).

Написав, «самое худшее — осаждать крепости», Сунь–цзы остался на уровне знаний своего времени. С тех пор мы существенно продвинулись вперед в определении «самого худшего».

Поправка 1: Самое худшее — бомбить неприятельские города.

Поправка 2: Еще хуже — расстреливать мирное население.

Следствие 5: Антипартизанские действия удаляют от цели войны.

Следствие 6: Антипартизанские войны априори проиграны.

Используя эти простые аксиоматические правила, нетрудно сделать выводы относительно уровня компетенции тех советско–российских офицеров, которые организовали Афганскую или Чеченскую операции.

До сих пор непосредственные участники пребывают в уверенности, что высшее командование предало их «на пороге победы». Но антипартизанские войны все время идут на этом пороге. Только ступить за него никак не удается.

Аксиома Христа: Жизнь человека обладает ценностью — в том числе и на войне.

Принципиальное уточнение: Противника всегда следует считать человеком.

Вторая теорема Сунь–цзы: «Хорошо уничтожить государство противника, но гораздо лучше оставить его в целости. Хорошо уничтожить армию противника, но гораздо лучше оставить ее в целости <…> хорошо убить солдата противника, но гораздо лучше оставить его в живых».

Комментарий Эйрел Форкосигана: «Я не воюю с пленными».

Комментарий Ли Вэй Гуна 338: «Убитый солдат противника — всего лишь один мертвый враг. Живой, но зараженный паникой может подорвать боеспособность всей его армии».

338 Ли Вэй Гун (VII в.) — Ли Цзин — полководец императора Тай Цзуна (627–649) династии Тан. Автор трактата «Диалоги».

Комментарий автора: «Нет человека — нет возможности его использовать».

Третья теорема Сунь–цзы уже упоминалась в этой статье: «Война — это путь обмана, дело противное добродетели. Полководец — агент смерти».

Четвертая теорема Сунь–цзы (следует из второй и третьей): «Поэтому война любит победу и не любит продолжительность».

Строго говоря, это следует из определения социальной энтропии как меры нереализованной на личное или общественное благо, но затраченной работы. Всякая война увеличивает социальную энтропию (и, как следствие, меру страдания людей) тем больше, чем она длительнее и чем результат ее неопределеннее. А потому:

Комментарий автора: «…Если нет возможности быстро выиграть войну, следует найти способ быстро проиграть ее, иными словами, быстрый проигрыш приводит к цели войны вернее, чем медленный выигрыш».

У Лоис Буджолд эта — редчайшая и сложнейшая теорема военного дела — используется едва ли не как технический прием. (Эйрел Форкосиган у Эскобара, Оссер уТау Верде.)

Перейти на страницу:

Все книги серии Philosophy

Софист
Софист

«Софист», как и «Парменид», — диалоги, в которых Платон раскрывает сущность своей философии, тему идеи. Ощутимо меняется само изложение Платоном своей мысли. На место мифа с его образной многозначительностью приходит терминологически отточенное и строго понятийное изложение. Неизменным остается тот интеллектуальный каркас платонизма, обозначенный уже и в «Пире», и в «Федре». Неизменна и проблематика, лежащая в поле зрения Платона, ее можно ощутить в самих названиях диалогов «Софист» и «Парменид» — в них, конечно, ухвачено самое главное из идейных течений доплатоновской философии, питающих платонизм, и сделавших платоновский синтез таким четким как бы упругим и выпуклым. И софисты в их пафосе «всеразъедающего» мышления в теме отношения, поглощающего и растворяющего бытие, и Парменид в его теме бытия, отрицающего отношение, — в высшем смысле слова характерны и цельны.

Платон

Философия / Образование и наука
Психология масс и фашизм
Психология масс и фашизм

Предлагаемая вниманию читателя работа В. Paйxa представляет собой классическое исследование взаимосвязи психологии масс и фашизма. Она была написана в период экономического кризиса в Германии (1930–1933 гг.), впоследствии была запрещена нацистами. К несомненным достоинствам книги следует отнести её уникальный вклад в понимание одного из важнейших явлений нашего времени — фашизма. В этой книге В. Райх использует свои клинические знания характерологической структуры личности для исследования социальных и политических явлений. Райх отвергает концепцию, согласно которой фашизм представляет собой идеологию или результат деятельности отдельного человека; народа; какой-либо этнической или политической группы. Не признаёт он и выдвигаемое марксистскими идеологами понимание фашизма, которое ограничено социально-политическим подходом. Фашизм, с точки зрения Райха, служит выражением иррациональности характерологической структуры обычного человека, первичные биологические потребности которого подавлялись на протяжении многих тысячелетий. В книге содержится подробный анализ социальной функции такого подавления и решающего значения для него авторитарной семьи и церкви.Значение этой работы трудно переоценить в наше время.Характерологическая структура личности, служившая основой возникновения фашистских движении, не прекратила своею существования и по-прежнему определяет динамику современных социальных конфликтов. Для обеспечения эффективности борьбы с хаосом страданий необходимо обратить внимание на характерологическую структуру личности, которая служит причиной его возникновения. Мы должны понять взаимосвязь между психологией масс и фашизмом и другими формами тоталитаризма.Данная книга является участником проекта «Испр@влено». Если Вы желаете сообщить об ошибках, опечатках или иных недостатках данной книги, то Вы можете сделать это здесь

Вильгельм Райх

Культурология / Психология и психотерапия / Психология / Образование и наука

Похожие книги

Политическая история русской революции: нормы, институты, формы социальной мобилизации в ХХ веке
Политическая история русской революции: нормы, институты, формы социальной мобилизации в ХХ веке

Книга А. Н. Медушевского – первое системное осмысление коммунистического эксперимента в России с позиций его конституционно-правовых оснований – их возникновения в ходе революции 1917 г. и роспуска Учредительного собрания, стадий развития и упадка с крушением СССР. В центре внимания – логика советской политической системы – взаимосвязь ее правовых оснований, политических институтов, террора, форм массовой мобилизации. Опираясь на архивы всех советских конституционных комиссий, программные документы и анализ идеологических дискуссий, автор раскрывает природу номинального конституционализма, институциональные основы однопартийного режима, механизмы господства и принятия решений советской элитой. Автору удается радикально переосмыслить образ революции к ее столетнему юбилею, раскрыть преемственность российской политической системы дореволюционного, советского и постсоветского периодов и реконструировать эволюцию легитимирующей формулы власти.

Андрей Николаевич Медушевский

Обществознание, социология
Лучшее в нас. Почему насилия в мире стало меньше
Лучшее в нас. Почему насилия в мире стало меньше

Сталкиваясь с бесконечным потоком новостей о войнах, преступности и терроризме, нетрудно поверить, что мы живем в самый страшный период в истории человечества.Но Стивен Пинкер показывает в своей удивительной и захватывающей книге, что на самом деле все обстоит ровно наоборот: на протяжении тысячелетий насилие сокращается, и мы, по всей вероятности, живем в самое мирное время за всю историю существования нашего вида.В прошлом войны, рабство, детоубийство, жестокое обращение с детьми, убийства, погромы, калечащие наказания, кровопролитные столкновения и проявления геноцида были обычным делом. Но в нашей с вами действительности Пинкер показывает (в том числе с помощью сотни с лишним графиков и карт), что все эти виды насилия значительно сократились и повсеместно все больше осуждаются обществом. Как это произошло?В этой революционной работе Пинкер исследует глубины человеческой природы и, сочетая историю с психологией, рисует удивительную картину мира, который все чаще отказывается от насилия. Автор помогает понять наши запутанные мотивы — внутренних демонов, которые склоняют нас к насилию, и добрых ангелов, указывающих противоположный путь, — а также проследить, как изменение условий жизни помогло нашим добрым ангелам взять верх.Развенчивая фаталистические мифы о том, что насилие — неотъемлемое свойство человеческой цивилизации, а время, в которое мы живем, проклято, эта смелая и задевающая за живое книга несомненно вызовет горячие споры и в кабинетах политиков и ученых, и в домах обычных читателей, поскольку она ставит под сомнение и изменяет наши взгляды на общество.

Стивен Пинкер

Обществознание, социология / Зарубежная публицистика / Документальное
Наши разногласия. К вопросу о роли личности в истории. Основные вопросы марксизма
Наши разногласия. К вопросу о роли личности в истории. Основные вопросы марксизма

В сборник трудов крупнейшего теоретика и первого распространителя марксизма в России Г.В. Плеханова вошла небольшая часть работ, позволяющая судить о динамике творческой мысли Георгия Валентиновича. Начав как оппонент народничества, он на протяжении всей своей жизни исследовал марксизм, стремясь перенести его концептуальные идеи на российскую почву. В.И. Ленин считал Г.В. Плеханова крупнейшим теоретиком марксизма, особенно ценя его заслуги по осознанию философии учения Маркса – Энгельса.В современных условиях идеи марксизма во многом переживают второе рождение, становясь тем инструментом, который позволяет объективно осознать происходящие мировые процессы.Издание представляет интерес для всех тек, кто изучает историю мировой общественной мысли, стремясь в интеллектуальных сокровищницах прошлого найти ответы на современные злободневные вопросы.

Георгий Валентинович Плеханов

Обществознание, социология