Читаем Опасная бритва Оккама полностью

Против каких объектов должны быть направлены усилия? В фантастической литературе обычно речь идет о действиях «по рубежам»: у противника отбирается система за системой, разрушаются его военные базы, постепенно «фронт» пододвигается к его базовым планетам. Такая концепция, как мне кажется, есть лучший способ проиграть войну.

Еще раз напомню, Вселенная — огромная и пустая. Орудиями блокады могут быть только быстро двигающиеся объекты — корабли. Все остальное — базы, планеты, станции, укрепления, промежуточные позиции — это лишь объекты блокады.

Отсюда следует математически точный вывод: удар может быть нанесен лишь по населенным планетам — индустриальным и информационным центрам. Прямо и непосредственно. Все остальные объекты противника следует игнорировать на первом этапе войны и спокойно блокировать на втором.

Нечто подобное совершили американцы в Тихоокеанской войне 1941–1945 гг. Они не стали тратить время и силы на овладение последовательными рубежами японской обороны. Острова обходились, их гарнизоны блокировались. А удар был нанесен сразу по внутреннему периметру: десантники высадились на Филиппинские острова.

Становится понятным огромное значение тайны местонахождения Метрополии: сторона, скрывшая его от противника, получает в галактическое войне априорное преимущество, вероятно решающее. Приходится согласиться с логикой героев лейнстеровского «Первого контакта»[355]. Заметим, что и в теплом мире А. и Б. Стругацких Шура Семенов, умирая, стирает бортжурнал, в котором путь к Земле[356].

Теперь мы готовы изложить основные положения галактической стратегии.

Фаза подготовки к войне

1. Местонахождение Метрополии и основных демографических, индустриальных и культурных центров должно быть по возможности скрыто.

2. Местонахождение жизненных центров противника должно быть прояснено.

3. Флот должен состоять прежде всего из быстроходных ударных кораблей большой автономности.

4. Оборонительные возможности планет должны допускать кратковременный бой с неприятельской ударной эскадрой и неограниченно долгую защиту от его легких сил. Они ни в коей мере не должны быть избыточными.

Фаза войны

1. Галактическая война должна быть короткой, как удар молнии.

2. Галактическая война должна начинаться внезапно.

3. Целью первого удара должны быть выбраны базовые планеты противника.

4. Задачей этого удара является втягивание противника в эскадренное сражение. Для этого мы атакуем цели, которые неприятельский флот не может не защищать.

5. Это сражение надо выиграть.

6. Далее может последовать переход к блокадной стратегии, которая имеет по крайней мере то достоинство, что не обязательно подразумевает геноцид.

В какой–то мере мы возвращаемся в Космосе к доктрине «владения морем» Мэхана и Коломба[357]. Целью операций является генеральное сражение, эскадренный бой. Победа позволяет отсечь противника от остальной Галактики и блокировать его базы. Победа — и это самое важное — обезопасит свою Метрополию.

С этой точки зрения операции Земли в трилогии Снегова правильны. Они атаковали жизненные центры противника, вынудили его принять эскадренный бой и уничтожили. Действия зловредов, не пожелавших контратаковать Землю (что было возможно во время подготовки флота вторжения), являются решающей и необъяснимой ошибкой, приведшей разрушителей к поражению.

Флот против флота: тактика эскадренного боя

Генеральное сражение, как мы выяснили, должно произойти в локальном пространстве Метрополии (лучше неприятельской, но война — это тысяча изменений и десять тысяч превращений, потому нельзя исключать и того, что в какой–то ситуации будет полезно завлечь флот врага к своим базам и дать ему бой во взаимодействии с их оборонительными системами: такая игра, напоминающая операции японцев в Марианском сражении 1944 г. Ко нечно, крайне рискована).

В литературе мало примеров описания генерального космического сражения — во всяком случае, мало таких описаний, из которых можно что–то понять. Интересно, что адмирал Эли Гамазин у Снегова, потратив несколько сот страниц на описание приключений землян на Третьей планете, уделяет эскадренным боям — предполагаемому и состоявшемуся — буквально несколько фраз. Похоже, что неприятельский флот был наименьшим из препятствий, возникших перед людьми при завоевании Персея.

Перейти на страницу:

Все книги серии Philosophy

Софист
Софист

«Софист», как и «Парменид», — диалоги, в которых Платон раскрывает сущность своей философии, тему идеи. Ощутимо меняется само изложение Платоном своей мысли. На место мифа с его образной многозначительностью приходит терминологически отточенное и строго понятийное изложение. Неизменным остается тот интеллектуальный каркас платонизма, обозначенный уже и в «Пире», и в «Федре». Неизменна и проблематика, лежащая в поле зрения Платона, ее можно ощутить в самих названиях диалогов «Софист» и «Парменид» — в них, конечно, ухвачено самое главное из идейных течений доплатоновской философии, питающих платонизм, и сделавших платоновский синтез таким четким как бы упругим и выпуклым. И софисты в их пафосе «всеразъедающего» мышления в теме отношения, поглощающего и растворяющего бытие, и Парменид в его теме бытия, отрицающего отношение, — в высшем смысле слова характерны и цельны.

Платон

Философия / Образование и наука
Психология масс и фашизм
Психология масс и фашизм

Предлагаемая вниманию читателя работа В. Paйxa представляет собой классическое исследование взаимосвязи психологии масс и фашизма. Она была написана в период экономического кризиса в Германии (1930–1933 гг.), впоследствии была запрещена нацистами. К несомненным достоинствам книги следует отнести её уникальный вклад в понимание одного из важнейших явлений нашего времени — фашизма. В этой книге В. Райх использует свои клинические знания характерологической структуры личности для исследования социальных и политических явлений. Райх отвергает концепцию, согласно которой фашизм представляет собой идеологию или результат деятельности отдельного человека; народа; какой-либо этнической или политической группы. Не признаёт он и выдвигаемое марксистскими идеологами понимание фашизма, которое ограничено социально-политическим подходом. Фашизм, с точки зрения Райха, служит выражением иррациональности характерологической структуры обычного человека, первичные биологические потребности которого подавлялись на протяжении многих тысячелетий. В книге содержится подробный анализ социальной функции такого подавления и решающего значения для него авторитарной семьи и церкви.Значение этой работы трудно переоценить в наше время.Характерологическая структура личности, служившая основой возникновения фашистских движении, не прекратила своею существования и по-прежнему определяет динамику современных социальных конфликтов. Для обеспечения эффективности борьбы с хаосом страданий необходимо обратить внимание на характерологическую структуру личности, которая служит причиной его возникновения. Мы должны понять взаимосвязь между психологией масс и фашизмом и другими формами тоталитаризма.Данная книга является участником проекта «Испр@влено». Если Вы желаете сообщить об ошибках, опечатках или иных недостатках данной книги, то Вы можете сделать это здесь

Вильгельм Райх

Культурология / Психология и психотерапия / Психология / Образование и наука

Похожие книги

Политическая история русской революции: нормы, институты, формы социальной мобилизации в ХХ веке
Политическая история русской революции: нормы, институты, формы социальной мобилизации в ХХ веке

Книга А. Н. Медушевского – первое системное осмысление коммунистического эксперимента в России с позиций его конституционно-правовых оснований – их возникновения в ходе революции 1917 г. и роспуска Учредительного собрания, стадий развития и упадка с крушением СССР. В центре внимания – логика советской политической системы – взаимосвязь ее правовых оснований, политических институтов, террора, форм массовой мобилизации. Опираясь на архивы всех советских конституционных комиссий, программные документы и анализ идеологических дискуссий, автор раскрывает природу номинального конституционализма, институциональные основы однопартийного режима, механизмы господства и принятия решений советской элитой. Автору удается радикально переосмыслить образ революции к ее столетнему юбилею, раскрыть преемственность российской политической системы дореволюционного, советского и постсоветского периодов и реконструировать эволюцию легитимирующей формулы власти.

Андрей Николаевич Медушевский

Обществознание, социология
Лучшее в нас. Почему насилия в мире стало меньше
Лучшее в нас. Почему насилия в мире стало меньше

Сталкиваясь с бесконечным потоком новостей о войнах, преступности и терроризме, нетрудно поверить, что мы живем в самый страшный период в истории человечества.Но Стивен Пинкер показывает в своей удивительной и захватывающей книге, что на самом деле все обстоит ровно наоборот: на протяжении тысячелетий насилие сокращается, и мы, по всей вероятности, живем в самое мирное время за всю историю существования нашего вида.В прошлом войны, рабство, детоубийство, жестокое обращение с детьми, убийства, погромы, калечащие наказания, кровопролитные столкновения и проявления геноцида были обычным делом. Но в нашей с вами действительности Пинкер показывает (в том числе с помощью сотни с лишним графиков и карт), что все эти виды насилия значительно сократились и повсеместно все больше осуждаются обществом. Как это произошло?В этой революционной работе Пинкер исследует глубины человеческой природы и, сочетая историю с психологией, рисует удивительную картину мира, который все чаще отказывается от насилия. Автор помогает понять наши запутанные мотивы — внутренних демонов, которые склоняют нас к насилию, и добрых ангелов, указывающих противоположный путь, — а также проследить, как изменение условий жизни помогло нашим добрым ангелам взять верх.Развенчивая фаталистические мифы о том, что насилие — неотъемлемое свойство человеческой цивилизации, а время, в которое мы живем, проклято, эта смелая и задевающая за живое книга несомненно вызовет горячие споры и в кабинетах политиков и ученых, и в домах обычных читателей, поскольку она ставит под сомнение и изменяет наши взгляды на общество.

Стивен Пинкер

Обществознание, социология / Зарубежная публицистика / Документальное
Наши разногласия. К вопросу о роли личности в истории. Основные вопросы марксизма
Наши разногласия. К вопросу о роли личности в истории. Основные вопросы марксизма

В сборник трудов крупнейшего теоретика и первого распространителя марксизма в России Г.В. Плеханова вошла небольшая часть работ, позволяющая судить о динамике творческой мысли Георгия Валентиновича. Начав как оппонент народничества, он на протяжении всей своей жизни исследовал марксизм, стремясь перенести его концептуальные идеи на российскую почву. В.И. Ленин считал Г.В. Плеханова крупнейшим теоретиком марксизма, особенно ценя его заслуги по осознанию философии учения Маркса – Энгельса.В современных условиях идеи марксизма во многом переживают второе рождение, становясь тем инструментом, который позволяет объективно осознать происходящие мировые процессы.Издание представляет интерес для всех тек, кто изучает историю мировой общественной мысли, стремясь в интеллектуальных сокровищницах прошлого найти ответы на современные злободневные вопросы.

Георгий Валентинович Плеханов

Обществознание, социология