Опасная фамилия

– И вы совершенно правы! – обрадовался Гриша такой прозорливости. – Серж хочет, чтобы роль досталась… – и тут запнулся, словно наткнулся на стену тайны.

– Не стесняйтесь, Жорж, вы так хорошо начали, – подбодрил Ванзаров. – Я же дал слово, что все останется между нами.

– Ну, хорошо, только для вас, – согласился Гриша, вздохнул и сказал почти шепотом: – Он протежирует Ольгу Левину!

Нельзя сказать, что это открытие повергло Ванзарова в трепет. Скорее наоборот: он ждал, что ему растолкуют, в чем тут коллизия.

– Госпожа Левина, конечно, имеет определенные таланты, о чем я не раз писал, – простодушно сообщил Гриша. – Но ей еще рано получать такую партию. Это объективный взгляд. Серж ничего и слушать не желает. Прет, как таран на ворота замка. Понимаете, как это неразумно?

– Не понимаю иного: откуда у него такие средства.

– У Сержа? – Гриша присвистнул, что у другого, более скрытного человека можно было принять за проявление зависти. – У Сержа хватит на двух Раймонд. Только в этом случае деньги решают далеко не все. Я бы сказал: ничего не решают. В ход пошли такие силы… – Гришин палец указал на низкий потолок ресторана. – Вот туда ему лезть совсем не следовало.

– Великие князья и члены императорской фамилии? – спросил Ванзаров.

Гриша замахал на него, словно боялся, что и среди шума богемного ресторана их могут подслушать. Ему стало противно это проявление внезапной трусости. И чего бояться? Ну, болтают по-приятельски. Всем и так известны вкусы и пристрастия некоторых из высочайших особ. Ради чего иначе содержать на государственный счет помпезный театр.

– Обещаю, что о ваших словах ни жандармы, ни охранка не узнают. Во всяком случае, от меня, – Ванзаров приятно улыбнулся. – Как же господин Каренин заработал такие средства?

– Серж очень богат. И скоро будет еще богаче, уж поверьте мне, – сообщил Гриша, все-таки пережив небольшое потрясение. – У него великий ум, светлая голова, и он умеет правильно вкладывать деньги.

– Это в железные дороги? Интересно…

– Об этом спросите лучше его. Тут уж совсем не моего ума дела, – сказал Гриша и только сейчас вдруг осознал, что понятия не имеет, зачем все рассказал первому встречному чиновнику полиции. – Господин Ванзаров, а в чем, собственно, дело? И при чем тут Мушка?

– Дело в том, Жорж, что в императорском театре нынче освободилось место, – ответил Ванзаров и бросил в рот кусочек соленого огурца. – Если у вас на примете есть хорошая кандидатура – поторопитесь. Кордебалет не должен пустовать. Даже в третьем ряду.

20

Начальник Охранного отделения полковник Секерский получил телефонограмму от пристава 1-го Адмиралтейского участка. В ней сообщалось, что сегодня утром обнаружены тела балерины Мариинского императорского театра и члена Государственного совета в отставке. Такие преступления требовали самого тщательного дознания. Убийство могли совершить революционеры, и тогда преступления приобретали совершенно иное значение. Секерский прекрасно знал, какое особое значение имел балет для самых влиятельных персон империи. Тут мог быть такой клубок интриг, что лучше бы в него не соваться. Однако отмахнуться он не мог. Решение следовало принимать осмотрительно.

Прикинув среди своих офицеров возможную жертву, то есть того, кого ему не жалко будет потерять в случае провала розыска или иных непредвиденных обстоятельств, Секерский остановил свой выбор на поручике Вронском. Со всех сторон этот выбор был хорош. Сам поручик пока еще мало проявил себя в деле, в основном от него только еще ожидали свершений. С другой стороны, имея за плечами таких отца и дядю, Вронскому был не страшен ничей гнев. Кто мог потребовать головы отпрыска столь знатного и уважаемого рода? Если он наделает глупостей или копнет не там, где следует, его мягко пожурят и оставят в покое. Не то что других жандармов. Этому точно ничего не грозит: раскроет убийство или нет, все равно выйдет сухим из воды. Вот пусть и покажет себя во всей красе. Давно пора ему доказать, что не зря носит такую фамилию.

Взвесив все «за» и «против», Секерский окончательно убедился, что выбор сделан правильно. Он вызвал адъютанта и приказал немедленно найти Вронского для поручения ему важнейшего задания.

Не прошло и пяти минут, как жандармский поручик уже стоял навытяжку перед своим начальником. Секерский кратко ввел его в курс дела, а от себя добавил, чтобы розыском занимался с умом. Тут важнее найти того, кто пристрелил балерину. А если уж заодно найдется убийца члена Госсовета, тоже будет не плохо. Но с ним стараться не надо. Старика уже никто не помнит при дворе. А вот с балериной надо сильно постараться. Тонко и деликатно. Сообщать любую мелочь, чтобы не сделать непоправимой ошибки.

Вронский щелкнул каблуками и ответил, что примется со всем старанием. На него можно целиком положиться. Убийца будет найден во что бы то ни стало. Вот именно такой юношеской прыти Секерский опасался больше всего. Отменять приказ было поздно. Оставалось надеяться, что пронесет. Полковник невольно подумал: оказывается, балет – страшное оружие. Порой и для тайной полиции.

21