Опасная фантазия

.... Уже через неделю этот молодой человек, волнуясь и заикаясь, на смешанном русско-латышско-немецком языке говорил мне о своей любви, о том, что с ним Оля с дочкой никогда ни в чем не будут нуждаться и будут счастливы, что он дипломат, что срок его работы в Латвии кончился, и, зная, как сильно я ее люблю, он меня просит подписать бумаги, позволяющие Оле вывезти ребенка за границу.

Я смотрел на него и узнавал себя. Удастся ли ему сделать то, что не удалось мне?

И, конечно же, я был готов сделал все, лишь бы Оля была счастлива. Бумаги тут же появились передо мной. Все бумаги были оформлены по форме, с заверенными нотариусами переводами.

Через пять минут после его ухода появилась Оля. Взяв на руки наспех одетого ребенка, она что-то тихо сказала матери. Я услышал только как Надежда Петровна жестко ответила:

– Нет.

Оля, подойдя к двери, обернулась и почему-то опять, обращаясь ко мне, сказала:

– Спасибо.

Спасибо за что?

За то, что позволил резать по живому!

За то, что согласился не видеть своего ребенка, и даже нормально не попрощался с ним!

За то, что позволил бросить полугодовалого сына и забыть о его существовании!

Наконец, позволил лишить возможности матери встречаться с дочерью и видеть, как растет ее внучка!

Скольких людей еще нужно сделать несчастными для того, чтобы осчастливить нашу Оленьку!

Я обязан был еще раньше сделать все, чтобы этого не допустить!

Но, сейчас не время начинать копаться в себе, анализируя свои ошибки и посыпая голову пеплом.

Нет! Только не сейчас!

Никогда больше я не позволю кому-либо обидеть моего сына и эту пожилую женщину, черную и сгорбившуюся от горя, но ставшую мне такой близкой и родной.

Мы видели, как выскочив из дома, Оля с Машенькой попали в объятия молодого человека.

Они смеялись и были счастливы! Им все удалось!

А мы с Надеждой Петровной стояли у окна и наблюдали, как наша любимая Оленька, разодрав нас в клочья, бежала за своим счастьем.

Я не чувствовал ни боли, ни огорчения. Я наблюдал за всем происходящим, как бы со стороны, и думал о том, что мы с этого момента стали совсем другими! Надежда Петровна, полагаю, думала о том же. Да, мы были побиты, но мы не были раздавлены. И я чувствовал огромную ответственность за этих двух существ, абсолютно беззащитных и доверившихся мне.

Я обязан их защитить, и я это сделаю!

Глава 3.

.... Уже через неделю я успешно защитил свою диссертацию. Катюша присутствовала на моей защите, поздравила, но на банкет не пришла, сославшись на занятость.

Через месяц мы, все ее бывшие коллеги, поздравляли уже ее с успешной защитой. Она была страшно смущена вниманием к своей персоне, всех поблагодарила, отметив, что без моего участия и помощи ей это вряд ли бы удалось.

.... Время бежало быстро. Надежда Петровна занялась благоустройством нашей жизни. Мне был выделен отдельный кабинет, вся мебель в котором была обновлена. Димина детская представляла собой образец детской комнаты.

День Диминого дня рождения решили отметить походом в зоопарк и вечерним чаепитием с моими родителями.

Май, все цветет и благоухает. Восторги, еще не очень уверено шагающего малыша, при виде мелких зверушек и полное не восприятие больших, все это удивляло и умиляло. Возвращался я уже со спящим сыном на руках. А дом нас встречал разноцветными шарами, гирляндами и вкусными запахами.

Оказалось, не полагаясь на свой вкус, Надежда Петровна позвонила Кате и попросила помочь ей организовать этот маленький праздник для малыша. Та с радостью согласилась.

Вечером Диму нарядили, накрыли стол и стали ждать гостей. Приход Кати с огромным тортом, специально по этому случаю заказанным, казался таким естественным и ожидаемым. А надпись на торте: «Диме 1 год!» – привела всех в восторг.

Лето мы с Димой и Надеждой Петровной провели в Юрмале у родителей на даче.

Катя все лето занималась студентами, возила группу наших студентов в Германию, а затем принимала группу студентов из Ростока.

…. Надежда Петровна, не встретив никаких возражений за свою инициативу в Димин день рождения, стала периодически просить Катю в чем-то помогать ей: то посидеть с ребенком, пока она сама сходит в поликлинику, то нужно Диме срочно сделать прививку, то пожить у нас пока я в командировке.

Каждый Катин приход вносил в наш дом радость и веселье. Но, уже один раз наследив в ее жизни, я считал себя не в праве интересоваться и спрашивать ее о личной жизни. Больше всего я боялся испугать ее своим вниманием.

Но, все решилось, само собой. Как-то Надежда Петровна, почувствовав себя плохо, попросила Катю приехать. Подходя к дому, я встретил спешащую к нам Катю. Увидев, подъезжающую к нашему дому скорую помощь, мы бросились в нашу квартиру. Дверь была не заперта, Надежда Петровна ожидала приезда врачей. С криком:

– Па, па! Ма, ма! Дюша болеет! – к нам навстречу бросился Димка.

Врачи сделали Надюше, а именно так ее звала Катя, укол и приписали: семейного врача и постельный режим, который она, как мне теперь кажется, специально послушно исполняла целых две недели. Но, в этом уже не было никакой необходимости.

Димочка за нас с Катей сделал все необходимое!