Опасная граница: Повести

На границе Марван неоднократно попадал в неприятные ситуации, но ни одна из них не имела трагических последствий. В глубине души он надеялся, что старые времена еще вернутся. Верил, что германская экспансия долго не продлится, что найдется сила, которая уничтожит фашистов.

Однажды ему в руки попала гитлеровская «Майн кампф». Объемистая книга, полная извращенных мыслей, бредовых идей о превосходстве нордической расы. Он так и не дочитал до конца эту библию фашизма, одурманившую немецкий народ, такой рассудительный и трудолюбивый, давший миру немало гениев. Но теперь в жилах этого народа течет отравленная кровь. Кто сумеет его вылечить?

Уже восемь лет Марван жил в Кенигсвальде. Первое время он тосковал по Шумаве, по ее густым лесам, по дому, стоявшему на берегу реки. Здесь было спокойнее, климат мягче, да и люди совсем другие. Контрабандисты тут не носили оружия, а таможенный закон знали лучше иного молодого таможенника, знали, что могут себе позволить, а что строжайше запрещено.

Но вот из-за рубежа наползли грозовые тучи и отношения между немцами и чехами в пограничных областях крайне обострились. Люди, раньше не занимавшиеся политикой, теперь вывешивали флаги со свастикой, носили на лацканах пиджаков нацистские значки, вели себя дерзко и высокомерно, сделав своим лозунгом фразу «Придет день!». Потом Марван начал замечать, как многие знакомые перестали с ним здороваться. При встрече с ним они отворачивались, хмурились и раздражались, будто видели в нем заклятого врага. «Что произошло?» — спрашивал он неоднократно и неоднократно же выслушивал жалобы на то, что судетских немцев угнетают, что они лишены элементарных прав. Однако он-то прекрасно знал, что ничего подобного в Судетах не было и в помине.

Из раздумья его вывели шаги.

— Что случилось? — спросил Марван, узнав Стейскала.

— Из окна спальни видно, что со стороны Румбурка подъехал грузовик. Остановился наверху, между домами Вальдека.

— Наши?

— Трудно сказать. Думаю, наши подъехали бы к самой станции.

— Значит, еще одна группа немцев. Наверное, услышали, что мы заняли станцию, и боятся ехать.

— Ну вот, теперь они окружили нас со всех сторон. Лучше бы нам уйти. Гентшель утверждает, что к утру будет туман. Правда, он может и ошибаться. А что потом?

— Как мы понесем Маковеца?

— Это самое трудное, — вздохнул Стейскал. — Боюсь, он не выдержит. Очень уж плох. У него жар.

— Почему жар? — спросил Марван.

— Наверное, это была разрывная пуля. Он не выживет.

Марван выругался.

— Носилки я починил: старое полотно заменил одеялом.

— А Пашек?

— Еще одна загвоздка. Он вдруг заявил, что не хочет уходить отсюда. Заговорил о каких-то переговорах. У этого человека, пан Марван, кажется, не все дома. Он вбил себе в голову, что утром придут регулярные немецкие войска, которые займут все Судеты. Он хочет вступить в переговоры с офицерами, которые могут гарантировать ему безопасность.

— Значит, ему в лес не хочется?

— Он говорит, что таким образом мы убьем Маковеца.

— Но спасем шестерых. Вашу жену, вашу дочь...

— Что же делать? — вздохнул Стейскал.

— Подождем немного, тем более что Гентшель обещает туман. Посмотрим...

Стейскал вернулся в дом, а Марван направился к шоссе. Над болотом появились первые клочья тумана.

На шоссе раздались шаги.

— Стой! — скомандовал Марван, как только человек приблизился.

— Не стреляйте! — испуганно отозвались по-чешски.

— Кто идет?

— Почтмейстер Карлик.

— Подойди ближе! Один!

— Со мной никого нет.

Под ногами почтмейстера заскрипел песок. Марван включил фонарик — узкий луч высветил долговязого человека.

— Это правда я, Карлик. За мной никто не идет, не бойтесь. Можете мне верить.

— Что ты здесь делаешь?

— Меня подняли с постели. Иди, говорят, в Вальдек. Там чехи. Потолкуй с ними.

— Мы думали, ты хочешь присоединиться к нам.

— Я не могу, вы ведь знаете... Если бы я был один...

— Тебя арестовали?

— Меня? Нет, меня никто не арестовывал.

Их разговор привлек внимание остальных защитников станции.

— Зачем же его арестовывать? Он же пользуется их доверием, — с издевкой сказал Юречка.

Карлик разозлился:

— Я ни во что не вмешиваюсь. Служу как надо, почта у меня в порядке. А остальное меня не касается.

— Кому служите, пан почтмейстер?

— У нас пока республика!

— Мы тоже так думаем. Но вот те, кто тебя послал...

Карлик пристыженно молчал.

Многие годы он работал на кенигсвальдской почте. Женился на немке, у них было много детей.. В Семье говорили только по-немецки, его жена за все это время не выучила ни одного чешского слова.

— Так зачем ты пришел, Карлик? — спросил Марван.

— Пан Марван, я...

— В чем дело?

Карлик нерешительно переступал с ноги на ногу, не зная, с чего начать.

— Пан Марван, мне нужно с вами поговорить, — вымолвил он наконец.

— О чем?

— Ну... обо всем. Ведь стрельба и убийства — это же бессмысленно...

— В этом мы с тобой согласны, Карлик.

— А вы нас выманили на свет, зря подвергаете опасности,— зарокотал бас Пашека. — Все в тень!

— Добрый вечер, пан начальник, — подобострастно поздоровался почтмейстер.

— Уже утро, Карлик, — резко ответил Пашек. Он привык наводить страх на людей.

— Да-да... Вы правы...