Опасная граница: Повести

— Вот это да! — не удержался Вайс, подумав о том, что два старых, опытных контрабандиста доставят таможенникам немало хлопот.

— Если бы где-нибудь найти работу... — проговорил Ганс, будто оправдываясь.

— Да, сейчас ничего, кроме этой проклятой контрабанды, не остается, — кивнул Вайс.

И тут ему пришло в голову, что тог, кто однажды начал ходить с контрабандой, это грязное ремесло просто так не бросит. Пограничная полоса будет притягивать его как магнит, как безответная любовь. Все они ругают свое занятие, но жить без него не могут. Сколько уж было таких, кто зарекался, кто бил себя в грудь и клялся, что никогда больше... А через некоторое время они снова блуждали по лесу и таскали из Германии товары, измученные, но счастливые.

— Когда вы намереваетесь идти? — спросил Вайс.

— Сегодня вечером.

— Так вам хотелось бы узнать, кто сегодня будет в наряде? Какой груз вы понесете?

— Этого я и сам не знаю.

Вайс открыл ящик верстака и вытащил оттуда кусок замусоленной бумаги. Его круглое лицо с носом картошкой сразу стало задумчивым.

— Утром дежурили Дурдик и Малы. Я видел их, когда они шли мимо школы. Венцовский уехал в город на автобусе. Об этом мне сказал Хейль. Ночью, наверное, будет дежурить Карбан с этим новым парнем, а утром Непомуцкий с Павликом. Остерегайтесь Карбана: он бегает по границе, будто охотничья собака.

У этого окна Вайс сидел не первый год, и контора пограничного таможенного контроля была у него как на ладони. Он видел, когда приходят и уходят таможенники, а поскольку он был председателем местного общества охотников, то часто встречал патрули в лесу и знал их обычный маршрут. С таможенной службой он был знаком очень хорошо, поэтому контрабандисты частенько наведывались к нему за советом. Когда дежурил Карбан или Непомуцкий, им всегда угрожала опасность. Эти два опытных таможенника несли службу действительно добросовестно. Часами просиживали они на пограничных переходах, укрывшись в зарослях. Молодые же таможенники были не столь прилежны. Они быстро проходили контрольные точки, не проявляя надлежащей бдительности, а в плохую погоду вообще предпочитали отсидеться в деревне.

— Сегодня вам лучше остаться дома. Погода для вашего дела больно неподходящая.

— Зимой выбирать не приходится, — возразил Ганс.

Он уже думал о ночи, о тропах, покрытых смерзшимся снегом. Ну пойдут они завтра или послезавтра, а что изменится? Пока не потеплеет или не выпадет свежий снег, все тропы будут одинаковы. Может, ляжет туман и ртутный столбик термометра опустится вниз.

— Почему ты не хочешь ходить в одиночку? — спросил Вайс.

— Я уже достаточно намучился в одиночестве. Человек не медведь, который всю зиму проводит в берлоге. Но с другой стороны... За пять лет я растерял все связи и не хочу их восстанавливать. Я даже не знаю, кому можно верить, а это сегодня самое важное. Лучше ходить с Йозефом. Мы можем положиться друг на друга, знакомы уже много лет, а хорошему товарищу в нашем деле цены нет.

— Ты прав, — согласился Вайс, — хороший компаньон лучше, чем мешок с золотом. Теперь в лесу встречаются люди, которые приходят из Германии не с рюкзаками контрабандного товара, а с головой, забитой всякой чепухой.

— Мы будем заниматься своим делом.

— Ясно, — кивнул Вайс и вдруг улыбнулся: — Ты уже отвык, первые дни тебе будет трудно.

— К тяжелой работе я всегда привыкал быстро.

— Во всяком случае, этому худосочному ты ни в чем не уступишь, — засмеялся сапожник.

Ганс поднялся и поблагодарил за информацию.

— Ну, ни пуха ни пера!

— К черту!

Окунувшись в промозглый туман, Ганс направился к дому.

2

Ганс аккуратно опускал картонные коробки в свой потертый рюкзак. Кречмер был уже готов. Он сидел за столом, вытянув длинные ноги, и пил горячий чай с ромом. Коммерсант угостил их не только чаем, но и куском дешевой колбасы и приличной краюхой хлеба. Ганс укладывал товар в рюкзак не торопясь. Он аккуратно ставил коробки таким образом, чтобы при ходьбе они не болтались, а их острые углы не упирались в спину. Для него это было как обряд. Артур Кубичек наблюдал за ним. Он услышал о Гансе много лет назад и уже тогда попытался привлечь его в свою группу, но безуспешно. Этот худой коренастый человек с грустным лицом был ему чем-то симпатичен. Он казался неразговорчивым, однако дело свое знал. Это было видно по тому, как аккуратно укладывал он товар. Кречмер легкомысленно побросал коробки в мешок, затянул потуже веревку — и готово. А потом всю дорогу наверняка будет проклинать себя за то, что острые углы коробок упираются в спину.