Опасная игра

На самом деле я пришла не домой к Илень, а на работу. Она постаралась навести там домашний уют. На стене разместила фотографии детей – где-то там и я есть. Илень взяла тот снимок, где я глаза скосила и язык высунула. На шкафчике с папками сидит точно такой же косоглазый медведь и пугает малюсенького сиреневого вислоухого кролика. На письменном столе у нее стоит открытка-валентинка. Я незаметно заглянула внутрь, там написано «Моей милой Крольчишке от Большого Медведя». Фу-у! Еще она держит в кабинете фотографию в рамочке, на фото жутко тощий тип в очочках. Видимо, это и есть Большой Медведь. Еще на стенах висят разные девизы, например: «Чтобы здесь работать, не обязательно быть психом, но это помогает». Еще стихи о старушке в лиловом и какое-то нудное рассуждение о том, что надо прислушиваться к своему внутреннему ребенку.

Нечего Илень заниматься своим внутренним ребенком. Я – ее внешний ребенок, и мне бывает жутко тяжело до нее докричаться, хоть надорвись от воплей.

– Трейси, успокойся! – сказала Илень.

– Не успокоюсь! – проорала я в ответ. – Я хочу увидеть маму! Я этого так долго ждала! Годы! Хочу увидеть маму, сейчас же!

– Криком ты ничего не добьешься, – заявила Илень. – Ты уже большая, должна понимать, что так дела не делаются.

– Да они вообще никак не делаются! Почему нельзя вот прямо сейчас увидеться с мамой?

– Потому что к встрече нужно подготовиться.

– Подготовиться? Я полжизни к ней готовлюсь! Готова давно, куда уж больше!

– В том-то и дело. Трейси, мы не хотим тебя слишком волновать.

– То есть сказать, что мама хочет со мной повидаться, а потом сообщить, что мне нельзя с ней встретиться, – это не значит волновать?!

– Я не говорила, что с ней нельзя встретиться. Конечно, вы обязательно увидитесь.

– Когда?

– Когда мы все организуем и выберем подходящее время.

– Кто это «мы»?

– Я же должна буду присутствовать. И Кэм тоже.

– Зачем? Почему нельзя нам с мамой встретиться вдвоем?

Когда-то мы с ней жили вдвоем, только она и я, больше никого. Я до сих пор помню! Нам было так весело… Мама у меня потрясающая красавица. Чудесные длинные волнистые волосы, и нарядное платье, и туфли на каблуках. Мама очень красивая. Была. Когда мы с ней в прошлый раз виделись. Вообще-то довольно давно.

Очень-очень давно.

Я правда помню нашу последнюю встречу. Поначалу мама меня навещала в детском доме. Куклу подарила и сводила в «Макдоналдс». Мы так чудесно провели день! Она поцеловала меня на прощание. Я помню, как ее светлые локоны щекотали мне щеку и как от нее сладко пахло пудрой. Я обхватила ее за шею крепко-крепко, и когда мама выпрямилась, я так и висела на ней, как мартышка, и мама рассердилась, потому что я ей шикарную черную юбку изгваздала кроссовками. Я испугалась, что теперь она больше не захочет ко мне приезжать.

Я спросила:

– Мама, ты еще приедешь? В следующую субботу? И мы опять пойдем в «Макдоналдс», обещаешь?

Она пообещала.

И не приехала. Я и в следующую субботу ждала, и в следующую, и в послепослеследующую.

Мама так и не приехала. Ее пригласили в Голливуд, и она стала сниматься в суперпопулярном фильме, и…

Ну почему я опять плету все те же ерундовые детские выдумки? Наверное, мама никогда не была актрисой. И уж точно не снималась ни в одном известном фильме. Просто ей неохота было приезжать. Она оставила меня в детском доме на много лет.

В детдом меня забрали, потому что мама плохо обо мне заботилась. Она все время уходила со своим приятелем, а меня бросала дома одну. Потом у нее появился новый друг, такой страшный – когда я плакала, он меня бил. Я подсмотрела в моем личном деле и сама немножко помню. Мне до сих пор кошмары снятся.

Так почему я так хочу увидеться с мамой?

Совсем даже не хочу!

Нет, хочу.

После того как она так со мной обращалась?

Все равно она моя мама.

Теперь у меня есть Кэм.

Кэм не мама, она приемная. И вообще я ей уже надоела.

Правда надоела?

Не знаю.

Надо бы поговорить с Илень.

К следующей нашей встрече с соцработником я приняла решение.

Илень так и лучилась счастьем, словно кролик на грядках с салатом:

– Ах, Трейси, могу тебя обрадовать: мы обо всем договорились, и ты сможешь встретиться с мамой.

– А я не хочу.

Илень по-кроличьи дернула носом:

– Что-что?

– Я говорю: не хочу. Я не обязана с ней встречаться.

– Трейси, ты меня в гроб загонишь!

Илень прикусила губу своими кроличьими передними зубами, а потом слегка прищурилась. Я знала, что она сейчас ме-едленно считает до десяти. Она всегда так делает, когда я ее довожу. Досчитала и улыбнулась широкой неискренней улыбкой.

– Трейси, я все понимаю…

– Ничего вы не понимаете.

– Ты волнуешься, это естественно. Встреча с мамой много для тебя значит. Вдруг что-то пойдет не так? Страшно рисковать. Но мы с твоей мамой несколько раз беседовали по телефону. По-моему, она не меньше тебя хочет встретиться. Я уверена, Трейси, на этот раз она обязательно придет.

– Я сказала, что не хочу ее видеть! – заявила я, хоть и понимала, что Илень мне не обмануть.

Зато теперь уже она решила пойти на хитрость:

– Ну ладно, Трейси, не хочешь – как хочешь. Позвоню ей и все отменю.

И начала набирать номер.