Опасная клятва (СИ)

Говорить о себе с парнем довольно сложно. Раньше все её друзья были исключительно девчонками, а парни смотрели на неё как на досадное недоразумение, с которым приходилось считаться, не более того. Ни о каком уважении, дружбе и уж тем более любви с ними Фима и не помышляла, так как всегда была лучшей в уличных гонках, выходя из них победительницей, чем бесила заносчивых и амбициозных подростков. А когда она с семьёй переехала из столицы в захолустный лесной городок, то поняла, что осталась совершенно одна, и все её триумфы на улицах столицы и яйца выеденного, как выражалась баба Мара, не стоили. Пусть она и вернулась через столько лет обратно в столицу, но больше не было ни старых улиц, ни старых друзей, никого, только воспоминания, да порой сны, в которых Фима, как и прежде, рассекала вдоль огней ночных проспектов и трасс на аэробайке. Начинать заново заводить дружбу оказалось сложно, так как девушка потеряла доверие к людям и знала, что все эти знакомства недолговечны. Тяжело вздохнув, Фима взглянула на Матвея и закончила:

— Потом родители переехали, и я больше не практиковалась.

— Семён Яковлевич в тебе уверен, — возразил Матвей, ловя девушку на лжи.

Та опять печально вздохнула и призналась.

— Да сдуру на первом курсе выиграла гонки. Потом поумнела и теперь пытаюсь не отсвечивать.

— Сдуру? — не понял её Матвей, а Заречина махнула рукой и решила не вдаваться в подробности.

Да, она тоже грешила тщеславием, за что и поплатилась, столкнувшись с презрением и осуждением как со стороны преподавателя, так и со стороны потенциального чемпиона университета, который её чуть не придушил, когда лишился титула и призовой суммы. Это сейчас она понимала, что сглупила. Не стоило драться, тогда бы дело не дошло до ректора, и бабуле не пришлось выслушивать выговор про свою внучку. Баба Мара в тот день впервые похвалила Фимку и всем подругам звонила весь вечер, хвастаясь, что внучка в бабку пошла. А Серафиме было стыдно, так как глядя на бабушку, она себя не представляла такой в будущем. Ей хотелось быть похожей на маму, хотя внешностью она, конечно, уродилась в отца, но всё же. Дело же не в лице, а в характере.

Матвей не мог поверить своим ушам. Любовался профилем Заречиной, её прямым, аккуратным носиком, следил, как шевелятся полноватые губки и не верил. Как в такой холодной красавице университета могла скрываться столь дерзкая душа? Ещё ночью она показала себя не с лучшей стороны, приставая к продавцу, торгуясь о цене браслета. Потом долго нудела по поводу имперцев, приплела своё знакомство с младшим принцем крови. Знания у неё были, с этим поспорить Матвей не мог, но занудства в разы больше. Если бы не алкоголь, Железнов, наверное, сбежал бы, но после их поцелуя во время всеобщей игры, вдруг всё переменилось. Проснулся интерес, и девушка не переставала его удивлять. Он до сих пор помнил, как много они сказали друг другу, лежа в её кровати. Общая тема сблизила их. Империя Лаудунь — легенды, теории, мифы. Матвей тоже всем этим грезил с детства, как и Серафима, и признался ей в этом, как и в том, что тоже летал на практику и посещал имперский дворец.

Теперь ещё одна завеса её личности спала — гонщица! Невероятно. Просто никак не укладывалось в голове, глядя на эту скромницу. Матвей хотел увидеть своими глазами, чтобы удостовериться, так ли она хороша, ведь и сам себя он считал профи, но тем не менее его не выбрали. Интрига, почему же она. Что ещё скрывала она в себе?

Девушка замолчала, повернулась к нему, удивлённо моргнула. Матвей улыбнулся, рассматривая зеленые лучики на сером фоне радужки глаз. Красивая? Без сомнения. Умная? Усмехнувшись своему вопросу, Матвей решил пока не спешить с ответом.

— Понял? — с вызовом спросила Серафима у Железнова, который словно выпал из реальности. Вроде и наушники висели на шее, и смотрел на неё, а ощущение что не с ней.

— Понял, — со вздохом ответил Матвей, отмирая. — Понял, что ничего не понял, — рассмеялся он своим словам, и забрал комфон из рук девушки, рассматривая её правки.

— Ух ты, спасибо, — через секунду отозвался он. — Так понятнее конечно.

Фима прищурилась, не понимая реакции Железнова. Вроде алкоголь уже выветрился, но заторможенность в нём присутствовала.

— На обед пойдёшь? — спросила она его, так как на её комфон пришло сообщение от Юлианы по поводу столовой.

— Да, конечно, — спохватился Матвей, вставая со своего места.

***