Опасная клятва (СИ)

Дантэн тихо рассмеялся, хитро блестя глазами. Заречина так забавно возмущалась.

— Сим, глупо обижаться на такое. Да и у вас, кстати, так же, как и у нас. Поэтому лучше не расслабляться.

— Так же? — не поверила девушка, но когда атландиец кивнул, выдохнула, начиная думать. Ну да, вернее всего так же. Общественные места и туалеты тоже. Мало ли кто в них что творит, и не всегда это безопасно, а Система должна контролировать всех для их же защиты. Но в частном домах? Хотя такой ли он частный? Атландийцы легко приглашают в свои дома посторонних. Иорлик землян расселяет, Ход — Сильнейших, тогда как земляне более закрыты. Мой дом — моя крепость. Гости лишь узкий круг.

А где тогда проживает узкий круг атландийцев — их семья? Ведь и у того и у другого есть родственники, но Серафима могла поклясться, что те живут где-то в другом месте.

— Я выделю тебе небольшую сумму кредитов как компенсацию за беспокойство, но сильно не радуйся, — выдернул из раздумий голос Хода, а девушка задумчиво поглядела на его куртку.

— Сион Ход, а где живут ваши родители? — спросила, прежде чем подумала тактично или нет спрашивать о подобном.

— Далеко на Севере, — ровно отозвался мужчина, даже не обернувшись.

— А вы часто с ними видитесь? — зачем она спрашивала об этом, Фима не могла ответить даже себе. Но что-то было не так в каменном профиле атландийца.

— Редко, — спокойно произнёс Дантэн через пару секунд раздумий, затем обернулся к девушке, прищурившись.

Её эмоции были странными. Опять вместо того что разозлиться, она испытывала к нему что-то другое, тёплое, светлое. И это не жалость, её он мог узнать из сотен оттенков эмоций. Иное совсем. Словно небольшое пламя костра в холоде ночи. Его тепла хватит, чтобы обогреться, начиная с кончиков пальцев рук, затем ладоней.

— Скучаешь по своим? — попытался определить причину её настроения атландиец, так как слышал, о чём она разговаривала с главой клана.

— Конечно, — кивнула девушка. — Я всегда по ним скучаю, когда не рядом. Но я уже взрослая и не должна им мешать наслаждаться жизнью.

— У землян очень сильные эмоциональные привязки. Вам сложно жить в одиночестве. Тянетесь к другим в поисках утраченных связей, заменяете их дружескими, любовными. Никогда не понимал, зачем земляне рвут родительские. Теперь понял — чтобы не мешать наслаждаться жизнью. Оригинально. Всегда считал, что дети — это вполне взрослое взвешенное решение пары, и ответственность за общего ребенка не может тяготить. Но теперь вижу, что земляне думают иначе.

Серафима удивлённо моргнула. Обида за то, что Ход так легко оскорбил её родителей, жгла сердце.

— Мои родители меня любят. И я их люблю.

— Но ты улетела от них, чтобы не мешать наслаждаться жизнью.

— А что не так?

— Разве не ты смысл их жизни? Плод их любви? — совсем вывел из себя девушку атландиец.

— Но это не значит, что я должна сидеть всю жизнь на их шее! Я должна развиваться дальше.

— Но ты порвала с ними нить, поэтому и скучаешь.

— А у вас не так? — решилась на нападки Фима, так как не поняла в чём суть придирок.

— Нет, — мягко улыбнулся он и легко потянул джойстик штурвала на себя, чтобы флаер взмыл вверх перед каменистой грядой берега и мягко приземлился на площадке перед домом Хода.

— Я знаю, что родители мне верят и доверяют моим решениям. Они не сомневаются в моих действиях, так как воспитали меня таким, вложили в меня всё, на что были способны. Одарили своей любовью и гордятся мной, а я ими. Мы хоть и не видимся, но я знаю о них всё. Так и моим родителям известен каждый мой шаг. Это нормально жить своим ребёнком, ведь он смысл жизни родителей, плод их любви. И чем сильнее любовь, тем больше таких плодов. А ты у своих одна? Может потому, что оборвала все нити, и они не помнят каково это — любить свою половинку и гордиться своим ребёнком.

— Ты не прав, — забылась на миг Фима, чувствуя себя виноватой.

Почему-то в словах атландийца слышалась странная правда. Словно он ей в руки дал кристалл, а тот хоть и красивый, но чуждый, необычный. Так и с его словами о родителях — эта истина кололась, так как казалась верной. Хотя не во всём. Но держать её в руках было неприятно, хотелось оправдаться самой и оправдать родителей. Ведь они любили друг друга. Просто старость, просто быт, просто… Фима не знала, если честно, почему она единственный ребенок. Может и вправду так довела их, что они не решились на второго? А может дело в здоровье, ведь тут не угадаешь, пока сама не спросишь, а как спросить? Это же не о погоде полюбопытствовать. Это же интимно.

— Я прав, — отстегивая ремни, отозвался Дантэн, чувствуя горечь, волнами растекающуюся от землянки. Он расстроил её, впервые настолько сильно, задел за живое, за её родителей.

— А если бы я убил твоего деда, ты бы меня возненавидела?

— Что? — удивилась девушка, поднимая глаза от своих рук, посчитав, что ослышалась.

— Представь, что я убил много лет тому назад твоего деда. Ты бы меня возненавидела?

— Как убил? — тут же уточнила Фима, так как собранность в лице атландийца говорила о многом.

В ответ Ход растянул губы в улыбке.