Опасная книга. Феномен нацистской пропаганды

Однако строжайше запрещалось помещать фотографии Гитлера в очках, а впоследствии с палкой. Это могло «принизить» образ фюрера в сознании масс. «Я сфотографировал его с шотландским терьером Евы по кличке Бурли. «Не печатайте этот снимок, — сказал он. — Государственный деятель не может позволить себе фотографироваться с маленькой собачкой, какой бы она ни была забавной и милой». Видимо, из подобных соображений «после 1933 года он перестал носить свои любимые баварские шорты и даже просил меня больше никогда не печатать фотографий, на которых он шортах, и изъять из продажи те, что еще остались» (11).

Осторожность Гитлера легко объяснима, поскольку реакция публики на непривычный имидж вождя может быть непредсказуемой. К примеру, население Берлина весьма терпимо относилось к тщеславным выходкам Геринга, но когда в берлинских кинотеатрах показали кинофильм про жизнь семьи Геббельса в собственном прекрасном доме на Шваненвердере, публика фильм освистала и его немедленно изъяли из проката. Что позволено толстому жизнелюбцу, недопустимо для партийного аскета.

По глубокому убеждению Гитлера, он не имел права появиться на публике с подругой или обзавестись детьми, хотя известно, что с маленькими немцами его часто связывала сентиментальная дружба. Возможно, для диктатора это оставалось одной из немногих возможностей почувствовать себя обычным человеком. И — вот парадокс истории — дети тоже любили дядю Адольфа. Например, дети Винифрид Вагнер (дочери Рихарда Вагнера) были в восторге от Дяди Волка. Когда он приезжал в гости, ребятишки возбужденно скакали вокруг «дяди» и ныли, пока он не соглашался рассказать им об одном из своих приключений. Потом они, окружив его, сидели и слушали, от страха покрываясь гусиной кожей, пока Гитлер описывал им опасности, которые он преодолевал в своих путешествиях. Он показывал им собачью плетку и утверждал, что это его единственное оружие, с помощью которого он побеждал злых великанов, которые вставали у него на пути, и т. д. и т. п. (12).

Но это все лирика, а для реального появления на публике требовались несколько иные навыки. Гитлер никогда не ходил быстро. Его шаг был, по существу, всегда размеренным, почти церемониальным, когда он подходил для приветствия. Подобное поведение действовало на другого человека, привыкшего двигаться более свободно и естественно, отрезвляюще. Гитлер так же настойчиво репетировал статические позиции, позы, манеру казаться изваянием: «Для меня было неожиданным, как он мог часами стоять с вытянутой рукой. Во время чаепития он говорил, что “ежедневные тренировки с эспандером позволили ему добиться такого успеха, но для чего требовалась непоколебимая воля”» (13).

В особенности Гитлер старался смотреть в глаза каждому марширующему, чтобы у того появлялось ощущение, что вождь смотрел именно на него. И тогда можно было часто слышать: «Фюрер видел меня, он определенно смотрел на меня». Встречи взглядами в течение нескольких секунд вполне достаточно для взаимопонимания. У людей до сих пор существует представление о том, что: а) волевой человек не боится смотреть в глаза людям и б) если человек задерживает свой взор на тех или иных людях, значит, они ему чем-то интересны. И это производит сильное впечатление. «Я находила глаза Гитлера выразительными. По большей части они смотрели любознательно и испытующе и заметно оживлялись во время разговора. Они могли смотреть добросердечно или выражать расслабление, но также равнодушие и презрение», — так, можно сказать с любовью, вспоминала о Гитлере его секретарь (14).

И еще одна сторона работы политика — непосредственное общение с элитой. И здесь фюрер старался максимально проявить свое обаяние и гостеприимство. Как у правителя Третьего рейха у Гитлера возникало особенно много обязательств в период январских празднеств, начиная с новогоднего приема у фюрера и вплоть до празднования Дня национал-социалистической революции (30 января). В определенный день собирали людей какой-нибудь профессии: дипломатов, промышленников, партийных активистов. В наиболее важных случаях зазывали от ста до двухсот человек. В первые годы после 1933 года адъютант приглашал также дам, но, как правило, лишь замужних, преимущественно с мужьями, что бы избегнуть сплетен.

Простые смертные, в свою очередь, могли запросто пообщаться с Гитлером, скажем, на популярном немецком курорте Хайлигендамм. Хотя Гитлер никогда не купался в море, но он каждый день в течение нескольких часов прогуливался по пляжу, беседуя с отдыхающими. Либо в Мюнхене, где фюрер, даже став главой государства, открыто посещал рестораны и кофейни как частное лицо, не опасаясь осады любопытными.