Опасная книга. Феномен нацистской пропаганды

Кроме видов на природные богатства и рынки малых государств Восточной и Южной Европы, Гитлер не забывал о Советском Союзе: «Самой важной вещью в следующей войне будет захватить контроль над ресурсами зерна и продовольствия в западной России». Я ужаснулся. Розенберг и компания снова были у него в фаворе. Розенберг, который говорил по-русски лучше, чем по-немецки, обладал огромным влиянием на Гитлера и его соратников, когда начинал продвигать эту антибольшевистскую и антирусскую линию. Любой, кто считал себя экспертом по России, мог петь такого рода песню в партии целыми днями, а Розенберг был самым ярым сторонником этой идеи. За всеми их доводами стояло желание вернуть свои потерянные земли в Прибалтике» (27).

Ханфштангль упрощает. Вековые традиции колонизации Востока никак не зависели от желания Розенберга наказать большевистских обидчиков. Например, ведущий геополитик Германии того времени Карл Хаусхофер предполагал, что мировое лидерство постепенно должно перейти от атлантических государств к континентальным державам и, прежде всего, к Германии. Достижение цели предполагало расширение жизненного пространства для немцев, что неизбежно подталкивает перенаселенную Германию к территориальной экспансии на Восток. В Германии теория Хаусхофера стала необыкновенно модной, и Гитлер активно использовал положения его геополитики в качестве научного обоснования нацистской экспансии. В частности, он заимствовал у Хаусхофера его любимое выражение: «пространство, как фактор силы». В тексте «Майн Кампф» дословно говорится следующее: «Все мы теперь понимаем, что нам предстоит еще очень большая и тяжелая борьба с Францией. Но эта борьба была бы совершенно бесцельна, если бы ею исчерпывались все стремления нашей иностранной политики. Эта борьба с Францией может иметь и будет иметь смысл лишь постольку, поскольку она обеспечит нам тыл в борьбе за увеличение наших территорий в Европе... Когда мы говорим о завоевании новых земель в Европе, мы, конечно, можем иметь в виду в первую очередь только Россию и те окраинные государства, которые ей подчинены» (28).

То, что Советский Союз должен рассматриваться как объект экономической эксплуатации, ни у кого не вызывало сомнений. По мнению Карла Крауха (руководителя имперского ведомства экономического развития и председателя наблюдательного концерна «И.Г. Фарбениндустри»), которое совпадало с оценкой большинства экспертов, захват ресурсов России и Украины представлял непременное условие для успешного ведения войны Германией. Он представил масштабный «Общий план для Украины», который намечал ее экономическое освоение в германских интересах в рамках десятилетней программы. Подобные планы реализовывались во всех захваченных нацистами странах.

Погоня за прибылью любой ценой началась еще в аннексированной Австрии, которую, после присоединения к Третьему рейху, наводнили немецкие промышленники и банкиры, за бесценок скупая заводы и фабрики, конфискованные у евреев или противников нацистского режима. Именно там, а Австрии, финансовый директор Третьего рейха Ялмар Шахт гордо заявил: «Рейхсбанк всегда будет только национал-социалистическим, иначе я отказываюсь им управлять». После войны Шахт, да и другие финансовые воротилы были благосклонно оправданы судом, а значит, экономический грабеж вплоть до наших дней остался ненаказуем.

После поражения Франции в 1940 году мощную металлургическую и сталелитейную промышленность Лотарингии разделили между собой концерны «Герман Геринг», Флика, Клекнера, Рехлинга, Штумма. Французские авиационные заводы захватила компания «Юнкерс». В Польше оккупационная власть передала германским концернам 294 крупных, 9 тысяч средних и 76 тысяч мелких торговых фирм. В Норвегии захватчики конфисковали 80 % рыболовного флота и т. д. и т. п. Как следствие, доходы крупнейших немецких компаний в 1941 году были в 15,7 раза выше, чем в 1933-м, и в 1,85 раза выше, чем 1938-м (29).

Естественно, в Советском Союзе продолжалась та же практика. Дело доходило до официальных жалоб: «Представители крупных фирм следуют по пятам за войсками и требуют передачи им захваченных предприятий и сырья. Крупп, Рехлинг и другие магнаты тяжелой промышленности претендуют на львиную долю, ссылаясь на заслуги перед отечеством». (30).

Даже элитные нацистские организации стали заниматься коммерческой деятельностью. Своеобразного, впрочем, толка. Когда Гиммлер посетил концлагерь Освенцим, в его свите находилось несколько представителей одного из крупнейших химических концернов «И.Г. Фарбениндустри». После того как выяснилось, что завод по производству каучука испытывает недостаток в рабочей силе для увеличения производства, руководитель СС распорядился создать по соседству с Освенцимом новый лагерь, находящийся исключительно в ведении «И.Г. Фарбениндустри». Так возник рабочий лагерь «Моновитц».