Опасная командировка

До лагеря моджахедов в Панджшере Джессика с Усманом добрались только на третий день. Джессика чувствовала себя комфортнее в снежную бурю на Эвересте, чем на здешних высокогорных тропах, где ей приходилось идти за своим проводником след в след. Все тропы и тропинки в долине были усеяны минами, которыми советская авиация щедро осыпала чужие для них горы. Как происходило минирование с воздуха, Джессика вскоре увидела сама. Уже знакомые ей пятнистые «крокодилы» парой летели вдоль цепочки темных следов, оставленных на леднике прошедшим там караваном, и методично отстреливали кассеты мин, аккуратно устилая ими всю караванную тропу. Противопехотные мины в форме лепестка вылетали из кассет и забуривались в фирн, поднимая фонтанчики снега. По этой только что заминированной на их глазах тропе предстояло пройти и Джессике с Усманом – другого пути через перевал не было. Заминированная вертолетчиками тропа сначала петляла по краю ледника, а потом постепенно уходила вниз и тянулась вдоль хребта по крутому склону, над которым угрюмо нависали отвесные скалы. Тропа вилась у подножия этих скал, и местами приходилось пробираться по таким узким полкам, что Джессике оставалось только удивляться смелости караван-баши, которые отваживались водить здесь нагруженные караваны, ведь любой неосторожный шаг грозил срывом в пропасть. Не бояться высоты Джессика научилась еще на Эль-Капитане, преодолев этот невероятно гладкий гранитный монолит по юго-западной стене в связке со своим бойфрендом Майком. Тогда их главным врагом была не устрашающая высота, а невероятная жара, от которой плавились скалы, но сейчас бы Джессика предпочла вновь оказаться на раскаленной как сковородка стене Эль-Капа и умирать от жажды, чем идти по заминированной горной тропе. Опасаясь случайно наступить на мину, она шла предельно внимательно, не отвлекаясь на любование красотой хребтов Гиндукуша.

В лагерь они пришли, когда солнце уже скрылось за горным хребтом. Усман завел ее во двор небольшого дома, где было много вооруженных людей. Увидев Джессику, они с удивлением ее рассматривали, будто она прилетела с какой-то другой планеты. Усман провел ее мимо этой группы моджахедов, и она увидела мужчину лет тридцати среднего роста в светлой одежде полувоенного покроя, идущего к ней навстречу. Джессике показалось, что от этого человека исходило какое-то внутреннее сияние, и по тому, как преданно на него смотрели остальные моджахеды, она поняла, что это и есть Ахмад Шах Масуд – самый влиятельный полевой командир афганских повстанцев.

Первое впечатление не обмануло – Масуд, свободно говоривший по-французски и неплохо знавший английский язык, оказался очень приятным и интересным собеседником, и Джессика с первых минут общения с ним была покорена его скромностью и природным обаянием.

«Не зря, – подумала она, – Ахмад Шах пользуется такой популярностью у своего народа, а марионеточный кабульский режим считает его своим злейшим врагом».

Ставленник Кремля Бабрак Кармаль по всем статьям проигрывал умному и волевому Ахмад Шаху. Именно таким, как Масуд, она и представляла себе настоящего исламского борца за веру.

В своем интервью Ахмад Шах сказал ей, что его моджахеды ведут борьбу за освобождение мирного населения от советских захватчиков и афганских коммунистов, пытающихся разрушить многовековые мусульманские традиции. Сам же он строго соблюдает мусульманский образ жизни и в быту всегда довольствуется малым. Еще Ахмад Шах рассказал, что, когда он начинал свою борьбу против советского вторжения, под его командованием находилось всего двадцать моджахедов, имевших всего шесть старых английских винтовок и девять пистолетов. По дороге в Панджшер они купили два автомата Калашникова. После первого боя, когда они захватили центр уезда, им досталось около тридцати автоматов Калашникова. С таким арсеналом Ахмад Шах начинал джихад[11] в Панджшерской долине.

На вопрос Джессики, откуда сейчас он берет вооружение для своих отрядов, Масуд ответил, что большую часть оружия и боеприпасов они добывают, разоружая подразделения афганской армии и совершая нападения на колонны на перевале Саланг.

– Я слышала, что вы получаете ракеты от американцев. Это действительно так? – поинтересовалась она.

– Ну что вы! Мы не получаем напрямую ни от кого военной помощи, в том числе и от американцев. Эта помощь поступает нам от исламских партий, где они ее взяли, мне неизвестно, – дипломатично ответил он.

С особой горечью говорил Ахмад Шах о катастрофическом положении беженцев, лишившихся крова из-за карательных акций советских войск в Панджшерском ущелье.