Опасная командировка

Как только сержанты стали хвататься за пистолеты, дамы сбежали от греха подальше, ну а милиционеры подвели итог. И все бы для них закончилось благополучно, не считая полученного от случайных подруг легкого триппера, если бы под утро у именинника не заболела голова. Петров припомнил, что в армии старослужащие рекомендовали от этой беды один оригинальный способ: приложить к виску ствол, отчего голова сразу должна ощутить прохладу, будто легкий ветерок пробежит, от которого боль в голове улетучится как бы сама собой.

«Но ты, Ломакин, небось, зассышь!» – икнув, высказал сомнения в отваге друга Петров. Ломакин до глубины души был возмущен недоверием напарника. Утихший было с бегством девчат спор возобновился с новой силой. Патрульные долго ругались, но в конце концов разрешили спор весьма оригинальным образом, проведя сложный эксперимент. Ломакин взял и приложил к голове пистолет, только не просто так, так и всякий дурак сможет (милиционеры же себя считали очень умными), а по-настоящему, передернув затвор, с патроном в патроннике. Петров все недоумевал, с чего это вдруг пистолет возьми да и бабахни. Результаты научных изысканий в области лечения головной боли впечатляли – мозги Ломакина разлетелись по всей поляне. Голова же у пациента больше не болела никогда, что и требовалось доказать.

Илья и раньше был не лучшего мнения о милиции, но то, с чем ему с первых же дней службы пришлось столкнуться, в голове нормального человека просто не укладывалось. При этом считалось, что у нашей милиции самая высокая раскрываемость в мире. Заинтересовавшись этим феноменом, к ним на этой неделе прибыла делегация нью-йоркских полицейских, а вместе с ними прилетала из Америки его старая знакомая – журналист-фрилансер Джессика Фоули. О ее визите Илья узнал лишь потому, что начальник управления лично попросил его поучаствовать в приеме американских копов в качестве переводчика, поскольку в городском управлении никто больше не владел в совершенстве английским языком, один лишь оперуполномоченный Интерпола лейтенант милиции Ладогин.

Джессика, увидев Илью среди харьковских ментов, просто обалдела. Илья был изумлен не меньше ее. Не зря же говорят, что мир тесен, но чтобы настолько! Еще больше он удивился, когда узнал, что Джессика научилась довольно неплохо говорить по-русски. Оказалось, что после вывода советских войск из Афганистана она поехала освещать демократические перемены в «Империи зла», так президент Рейган назвал СССР, и прожила в Советском Союзе почти два года. Но после штурма советскими десантниками телецентра в Вильнюсе в январе 1991 года у нее исчезли последние иллюзии насчет горбачевской перестройки и гласности, и Джессика улетела обратно к себе в Нью-Йорк.

– Илья, куда же ты тогда пропал? – отозвав его в сторонку, спросила она. – Я на следующий день пришла к тебе в отель, а мне сказали, что в твоем номере живет уже другой журналист из «Ассошэйтед Пресс». Я тогда поехала на вашу виллу АПН, но этот ваш Иванов отказался вообще со мной разговаривать и шарахался от меня, как от прокаженной. Что случилось тогда с тобой в Кабуле?

– Да ничего особенного со мной не случилось. Просто меня срочно отозвали в Москву.

– Из-за меня? КГБ подслушал тогда наш с тобой разговор?

– Ну, в общем-то, да, – пожал плечами Илья.

– Я так и думала. И что? КГБ посадил тебя в тюрьму?!

– Да нет, что ты. Просто уволили без права заниматься журналистской деятельностью, и вот теперь я работаю в Национальном бюро Интерпола.

– Так ты – детектив Интерпола?! Ну ты даешь, Илья, не перестаю тобой восхищаться.

– Ну, детектив Интерпола – это громко сказано. В отделе Интерпола я в основном бумажки перебираю.

– Да ладно тебе скромничать. Я же видела тебя в бою!

– В каком еще бою? – насторожился Илья.

– Ну тогда, в Афганистане, когда ты, вместо того чтобы отстреливаться от моджахедов, вдруг стал их фотографировать. Это я, между прочим, попросила по рации их командира, чтобы его головорезы в тебя не стреляли. Мол, ты мой коллега-журналист.

– Стоп! А вот с этого момента поподробней. Ты что, была в отряде напавших на нас тогда «Черных аистов»?

– Ну да, я снимала, как они обстреляли вашу колонну и сбили два ваших вертолета. Мне позарез нужно было снять эпизод о разгроме моджахедами советской колонны. Наш резидент ЦРУ вас специально туда заманил.

– Теперь понятно, кто нам подбросил информацию об американских военных советниках. Это что же получается, мы охотились за американцами, а они рассчитывали заполучить наши скальпы?

– Выходит, что так, – подтвердила Джессика. – Хорошо еще, что я вовремя узнала, что в этой колонне будет какой-то московский журналист, и догадалась, что этим журналистом будешь ты. Поэтому высматривала тебя в бинокль с первых же минут боя и, как только увидела тебя в пятнистом камуфляже, но без головного убора, как у других бойцов, сразу же связалась по рации с командиром «Черных аистов», попросила, чтобы они не стреляли в парня с длинными волосами, как у Джона Леннона, то бишь в тебя.

– Что, так прямо и сказала по рации про Джона Леннона?