Опасная красота. Поцелуи Иуды

Дождавшись, когда за Кастором закроется дверь, Леоне-младший стряхнул с себя наручники и цепи, которые на самом деле лишь создавали иллюзию того, что он закован и, взявшись за ремешок намордника, медленно снял его со своего лица.

— Я знаю, что ты видишь и слышишь меня, отец… — проговорил он, подняв голову к глазку видеокамеры, висящей в углу, под самым потолком. — По-моему, в роли сочувствующего брата я был неплох. Ты должен остаться доволен, правда? Забавно, ты называешь чудовищем меня, но сам ведь во сто крат хуже. Заключить сделку с Тернером и скрыть от Каса, что его девчонка осталась жива и получила свое милое “долго и счастливо” — жестоко же тыс ним обошелся… Даже смерть ее бабки инсценировали — молодцы, продумали абсолютно все! Да-да, я в курсе, тебе нужно, чтобы Кастор предотвратил конец света и все дела, но разве можно так с сыном, хоть он и от человеческой женщины? Ладно, я знаю, что можно — со мной ты был куда более жесток, если уж на то пошло… Кстати, было очень дальновидно с твоей стороны предположить, что он придет ко мне с кой-какими вопросами и подкупить меня. Ведь свобода мне дороже всего на свете, даже братственных чувств — ты ж меня знаешь… Ну что, повеселимся в Академии Вампиров, папочка, да?

И, широко ухмыльнувшись прямо в камеру жуткими упыриными клыками, окованными серебром, Гаспар Леоне аккуратно положил свой намордник на стул и вышел из больничной палаты.

Конец