Опасная красота. Трогательный лед (СИ)

- Да, ваше величество, - кивнула служанка, явно “обделавшись” легким испугом. Ее бледное лицо исчезло за дверью, а я отрешенно смотрела на любимую золотую ручку, мысленно считая: “Раз шурупчик, два шурупчик…”.

Мне в руку вложили алую розу, гладя мои пальцы и задумчиво глядя на них. Он стоял на коленях на полу, бесконечно поглаживая кисти моих рук.

- Скажи мне, что любишь меня, - поднял на меня голубые глаза дракон, а я чуть снова не вздрогнула, никак не привыкнув к тонкой полоски его зрачка.

- Я люблю тебя, - равнодушно произнесла я, видя, как его руки прикрывают мои.

По моему подбородку скользили нежные пальцы, приподнимая мою голову. Я чувствовала, как на меня накатывает. Не тот я человек, который привык сидеть на одном месте и молчать! Мне безумно хотелось найти укромный уголок, обнять колени и просто поплакать, разложить все по полочкам, успокоиться, взять себя в руки и жить дальше.

Горячее желание просто встать и уйти росло с каждой секундой, когда я представляла, как остаток жизни проведу овощем вместе с этим фруктом! И сольемся мы с ним в одном соке… Паника подкрадывалась к горлу, пытаясь меня задушить, когда я представляла, что больше не смогу ни с кем поговорить, не смогу просто встать и пересесть в другое кресло, не смогу пройтись, прогуляться. Мне дико хотелось закричать. Да я столько в очередях не сидела!

Волшебная успокоительная ручка исчезла из виду, а смотрела сквозь дракона, который приблизился к моим губам.

- Я боюсь сломать тебя,  - прошептал он, но я чувствовала, как уже начинаю ломаться. Не снаружи, а внутри. - Больше всего на свете...

Его губы прикоснулись к моим, оставляя тающий льдинкой поцелуй.

Меня осторожно раздевали, расстегивая каждый крючок, каждую пуговку, а я понимала, что держусь из последних сил. Еще этот диетолог хренов: “Кормить или не кормить! Вот в чем вопрос!”.

Я прикрыла глаза, понимая, что меня обнаженную несут в купальню. Купальня сияла чистотой. Среди белоснежного пола, похожего на снег было круглое озеро, откуда поднимался туманом пар.

Прикосновение горячей воды к напряженному телу вызвало странный спазм во всем теле. Мурашки побежали по спине вверх, спасаться, оккупировав голову и затылок. Я позволила себе закрыть глаза в тот момент, когда из моей прически вынимали заколки со звоном бросая их на пол. Волосы из прически стекали по плечам, концами скользя по поверхности воды. Я смотрела на то, как на поверхности плавают лепестки роз, словно маленькие кораблики. Один из них догонял второй, а следом спешил третий со сверкающей капелькой на борту.

- Она любила розы… И всегда просила, чтобы служанка насыпала лепестки в ванну… Она часами могла играть с ними, а я мог часами смотреть на ее детский восторг.

Алые кораблики плавали, а на поверхности остывающей воды отражалось призрачное лицо дракона. Он подтолкнул рукой один лепесток к другому, а я безучастно смотрела на эту детскую забаву. Понимаю, что за неимением интернета и смешных роликов про толстых и мохнатых котиков, про естественный отбор “Смотрите, как я умею!” и подборку “Видеоблоггеры и свежеукушенные принимаются травматологом без очереди” плавающие лепестки - это очень весело и познавательно.  Маленький лепесток проплыл мимо меня, а я мысленно придумывала им названия. Вот этот, разорванный пусть называется “Моя жизнь”, этот сморщенный “Мой брак”. Рядом с ним отплывает от меня “Карьерный рост до старшего операциониста”. Один большой алый лепесток в форме сердце плыл ко мне в тот момент, когда бережные руки осторожно растирали мои плечи.

 “Смотри, тут к тебе валентинка плывет!”, - горько усмехнулось сердце, недовольно фыркая в сторону драконьего отражения. Алый лепесток- сердце вился вокруг мокрой коленки, а я чувствовала, как бережные руки разделяют волосы по прядям, промывая каждую. “Ты же сегодня отличилась! Вогина Ирина, которая оформляла зарплатную карту, легким движением твоей руки в договоре превратилась в Ирину-Вагину! А все почему? Потому что кто-то представлял себе ванну с лепестками роз! Вот тебе твои лепестки!”, - съязвило сердце. Я пыталась расслабиться, представляя, что руки, которые нежно прикасаются к коже, это те самые руки, по которым я пять лет била прихваткой со словами: “Горячее! Погоди!”.

Мои глаза закрывались, а лепестки все кружились в воде. В огромном окне большими хлопьями шел снег, словно кто-то этажом выше трусил подушку. Чувство уюта и тепла успокаивало, а мне дико хотелось пить.

В горле пересохло настолько, что, казалось, слиплось. Я смотрела на воду, в которой сидела, понимая, что вот она, близко, но мои руки безвольно лежали на дне купели. По щеке стекла капля, которую я украдкой поймала языком, едва не постанывая от наслаждения. Через пять минут мне казалось, что ничего страшного не случится, если я зачерпну в ладонь воды и сделаю блаженный глоток, но мысль о разбитом на моих глазах сердце самозванки, парализовала волю страхом.