Опасная любовь

— А о чем я подумал? — чуть слышно спросил он. И Сюзи, как всегда, ушла от прямого ответа.

— Он любит меня. — Ее непослушные губы дрожали все сильнее. — Он просто… иногда выходит из себя.

— Нет, — сказал Джамаль. — Что-то не стыкуется, детка. Когда ты кого-то любишь, то из себя не выходишь, Это правило не знает исключений!

Сюзи не спускала с него широко распахнутых, доверчивых глаз и внимала каждому его слову. Ему нравилось быть с ней, нравилось, что его слушают. Она готова была выслушать все, что он скажет, и обдумать это, и обсудить по-настоящему, на равных. Она была очень умной, и оттого он сам начинал уважать себя. Как будто каждое его слово становилось невероятно ценным и важным. И сейчас Джамаль молился, чтобы Сюзи не пропустила ни единого слова.

— Если он распускает руки, то это не правильно. Если он тебя бьет, это не правильно. Даже если он старается бить и делать больно только с помощью слов, это тоже не правильно!

Она по-прежнему молча не спускала с него глаз.

— Нам лучше идти, — наконец сказала Сюзи и отстранилась.

Джамаль шел за ней по тропинке назад в город. Она почти ничего не сказала на обратном пути и едва попрощалась, когда он помогал ей вернуться в трейлер. Там уже было не до разговоров. Им обоим следовало вести себя потише. Джамаль подтолкнул ее наверх и подождал, пока она махнет ему из окна, что все в порядке.

И все же он не спешил уходить — это тоже стало его привычкой. Он сидел в тени возле ее трейлера — просто так, чтобы точно знать, что ее папаша ничего не пронюхал. Не дай Бог, этот бультерьер застанет ее врасплох!

Джамаль подождал, пока в комнате у Сюзи станет темно, и посидел еще немного.

А потом вернулся в свой трейлер и первым делом взялся за телефон. Давно уже перевалило за полночь, но этот звонок надо было сделать не откладывая.

— Тебе повезло, что я проверенный борец за вежливость! Как ты собираешься объяснить такой поздний звонок?

Джамаль улыбнулся: ему достаточно было услышать этот голос, чтобы успокоиться.

— А никак! Я определенно прогулял время ложиться спать!

Мать всегда читала его как открытую книгу и тревожно спросила:

— Детка, у тебя все в порядке?

— У меня — да. — Он набрал побольше воздуху в легкие. Мама работала социологом и сталкивалась с подобными вещами сплошь и рядом. Он вырос в доме, заваленном книгами по физическому, эмоциональному и сексуальному неравенству. И его мама позаботилась, чтобы он заглянул хотя бы в пару из этих книг. — Но у меня есть подружка, и, по-моему, ей приходится не сладко. Вот только она не хочет признаваться. А я не уверен, стоит ли на этом настаивать.

— Ты боишься, что есть угроза ее жизни? — вздохнула мать.

— Нет, но мне кажется, что она несчастна, и я знаю, что она запугана.

— А ты старался ее разговорить?

Джамаль уселся на диван и поскреб в затылке.

— Попытался сегодня. Она твердит, что ничего такого не происходит. Но я знаю, что ее отец если и не распускает руки, то все равно унижает ее морально.

— Не стоит ее торопить. Она могла испугаться твоих расспросов. Если отец действительно распускает руки… насколько я могу судить, ты опасаешься сексуального насилия?..

— Нет, я не уверен, — от вспышки ярости Джамаль даже зажмурился, — но просто боюсь, что так оно и есть.

— Если это действительно случилось, то лучше представь себя на ее месте: первым делом ты постарался бы это скрыть. А тут появляешься ты и выдаешь, что видишь ее насквозь. Наверняка это испугает ее еще больше. Не надо торопиться. Но и не позволяй ей отдаляться и замыкаться в себе. Дай ей телефон службы доверия. Постарайся объяснить, что если даже она не хочет говорить с тобой — с кем-то все равно поделиться необходимо.

— Хорошо.

— Хочешь, чтобы я приехала?

— Это с твоим-то графиком работы? — улыбнулся Джамаль.

— Если тебе нужно — только скажи, и я буду там.

— Спасибо, мамуля, я знаю. И непременно скажу об этом, но пока… — Он решительно выпрямился и добавил:

— Словом, я перезвоню через недельку.

— А ты не хочешь еще поговорить об этом сейчас?

— Нет, мне рано утром к визажисту.

— Очень рада, что ты позвонил. Я горжусь тобой, и я тебя люблю.

— И я тебя, крошка!

— Ступай спать, умник!

Джед лежал в темноте и делал вид, что не слышит, как Кейт плачет.

Она вызвала-таки целую команду плотников и заставила их навесить дверь в коридоре — так что теперь создавалась хотя бы видимость отдельного помещения. Но тонкая дверь почти не задерживала звуки, и в ночной тишине отчетливо слышался каждый всхлип.

Весь день она металась в поисках замены, а под вечер в полном отчаянии принялась обзванивать своих инвесторов с предложением отменить пункт о наблюдении «24/7». Она готова была пойти даже на это, лишь бы отделаться от Джерико.

Но инвесторы заупрямились и не пожелали рисковать своими денежками.

Ей некуда было деваться — о том, чтобы договариваться с кем-то из ассистентов, не могло быть и речи.

Джед встал и подошел к двери, отделявшей его половину трейлера. Прислонился лбом и потрогал ручку. Заперто.

— Кейт!

Она моментально затихла — так, словно вообще перестала дышать.

— Мне ужасно жаль, — проговорил он сквозь дверь.