Опасная ложь

Сидя на краю кровати, я смотрела на часы, стуча пятками в два раза быстрее музыки. Чтобы убить время, я уткнулась в телефон. Только одно непрочитанное сообщение от Анники, которое она прислала несколько дней назад: «Куколка, ты как? Я тебе звоню. И звоню. Я слышала, что ты чуть не умерла, и хотела бы получить подтверждение, что ты все-таки не умерла. Позвони, как только выйдешь на связь. Целую, Ан».

Мне всегда нравилось, как Анника умела делать все большим и маленьким одновременно. Совсем не так, как у меня в жизни, где все было очень важно и любая мелочь проверялась вдоль и поперек.

В семь тридцать я взяла со стола ключ, отперла металлическую оконную решетку и распахнула окно спальни. Затаив дыхание, я стала прислушиваться, нет ли поблизости признаков мамы. Окна моей комнаты выходили на ворота, что играло мне на руку, потому что мамина комната была в противоположной части дома и ее окна выходили на задний двор. Единственная комната с окнами в ту же сторону – столовая. Все остальные – кухня, мамин кабинет и гостиная – выходили на задний двор с видом на горы.

Я села на подоконник и стала морально готовиться к прыжку с полутораметровой высоты – сердце у меня забилось с дикой скоростью. Сила ощущений словно удвоилась. Ночной воздух, такой свежий и неожиданно притягательный. В животе все сжалось. Из углов комнаты на меня как будто поползли пауки.

В последний момент я вытащила из сумки свой новый телефон и бросила его на кровать. Вдруг мама установила на него систему оповещения – лучше перестраховаться. Возможно, ей приходило уведомление, когда я отклонялась от маршрута (например, однажды она позвонила мне, когда я перепутала поворот и заметила это только километров через пятнадцать, или в другой раз, когда мне срочно захотелось бургер и я искала его по всему городу, окрыленная новообретенной свободой, которую давало водительское удостоверение), или она активно отслеживала мое местоположение, когда я была не дома, или – чего я боялась – она определила разрешенный участок, и система отслеживания включалась, как только я выходила за его пределы.

Я стала считать в обратном порядке, стараясь не думать, не слушать все эти вдруг, не копаться и не закапываться еще глубже. Я напомнила себе, что во мне говорил голос мамы, ее предупреждения, ее страхи. Не мои.

Я прыгнула, приготовившись к удару, а приземлившись, пригнулась к самой земле, ожидая неизвестного мне сигнала тревоги, но его не последовало. Я прикрыла оконную решетку, потому что закрыть ее полностью снаружи было нельзя. Передние фонари не горели, значит, мама, скорее всего, была у себя в комнате или смотрела телевизор в гостиной. Или в кабинете. Лишь бы она не услышала звук открывающихся ворот. Лишь бы не увидела зеленый огонек у входной двери в те тридцать секунд, что она будет незаперта.

Я ввела код у забора, и ворота начали разъезжаться, жужжа механизмами в ночной тишине. Как только появился проход, я протиснулась сквозь него и спряталась в кустах, считая до тридцати. Считая, я смотрела на входную дверь. Ничего. Ни сигнализации, ни криков, ни мамы. Свобода.

Анника ждала меня у себя на парковке: опершись на голубой седан, которым они с братом пользовались на каникулах, она переписывалась с кем-то по телефону. Мне пришлось идти к ней длинным путем – сначала по моей улице, затем вдоль главной дороги, после чего свернуть направо на ее улицу, которая шла параллельно моей – вместо того чтобы просто махнуть через стену между нашими домами. Услышав, как гравий разлетается от моего бега, подруга подскочила.

– Так-так, – протянула она, облокотившись на капот и положив руку на пояс, – а ты у нас бунтарка. Честно говоря, после нашего разговора, я не была уверена, что ты придешь.

На ней были ботинки, лосины и платье с кружевной отделкой, и я в простой футболке и темных джинсах почувствовала себя полной серостью.

Она протянула мне ключи.

– А ты не поедешь? – спросила я.

– Планы изменились, – ответила она и улыбнулась. – У меня свидание. Его зовут Илай, он делает ландшафтный дизайн кому-то из наших соседей, и, по-моему, я в него влюбилась.

– Ты мне никогда о нем не рассказывала.

– Ну, мы буквально только что познакомились. Но у нас всего неделя, так что действуем в ускоренном режиме, – улыбнулась она.

Она достала из потайного кармана платья телефон, открыла список контактов и нашла Илая. У парня на фото был крючковатый нос, глубоко посаженные глаза и какие-то разрозненные черты лица, которые странным образом складывались в симпатичную картину. Щурясь на солнце, он повернулся куда-то в сторону с открытым ртом, как будто что-то говорил. Анника часто фотографировала людей тайком. Меня она сняла сидящей на каменной стене с откинутой назад головой и закрытыми глазами.

– Подглядываешь за мной? – спросила я, когда увидела фото в первый раз.