Опасная ложь

«Привет, – написала я. – Ты как?»

В конце въезда стояла еще одна патрульная машина, и мы припарковались рядом с ней. Черные чугунные ворота наклонились, уличный свет не горел, сигнализация по-прежнему не работала. Даже входная дверь была не заперта. В доме слегка пахло дымом и чем-то химическим, а на стенах остался туманный налет, как будто мы оказались во сне.

Все служило напоминанием: сковорода на плите, раздвинутые занавески, открывавшие след от пули в окне, и разбросанные на кухонной столешнице аккумуляторы. Боковым зрением я заметила тени, что-то незнакомое, но, когда обернулась посмотреть, их уже не было. В этом доме больше не было ничего знакомого. Никакого ощущения безопасности – все пропало.

Я пошла по коридору в свою комнату, рассматривая все, как человек со стороны. Решетки на окнах, толстые тонированные стекла, камеры снаружи, подвал, заваленный химическими реагентами. У хозяйки этого дома явно непорядок с головой. Неудивительно, что ей приходится видеться раз в неделю с психотерапевтом, чтобы ей оставили ребенка. Эта женщина непредсказуема. Полиции трудно ее понять. Я почувствовала, как она ускользает от меня еще дальше.

В моей комнате явно был обыск – стол и все остальное казалось грязным и испорченным. Я открыла гардероб и стала швырять одежду в кучу на кровати. Райан принес с кухни мусорный пакет и держал его открытым, пока я бросала туда какую-то одежду, туалетные принадлежности и зубную щетку. И тут я вспомнила про подвал, деньги и паспорта. То, что спрятано, – то, что должно остаться спрятанным. Полиция этого не поймет – они не могли этого понять, так как не понимают мою маму.

– Подождешь меня здесь? – спросила я.

– Я могу пойти с тобой, – сказал он.

Но я покачала головой:

– Я быстро.

Он не стал спорить и стал снова рассматривать нашу семейную фотографию, стоя в коридоре с мусорным мешком. Самая обычная семья.

На лестнице было темно. Основное электричество еще не включили, но генератор еще работал, и в углу горели лампочки на батарейках. Ящики, в которых мы с Райаном рылись, по-прежнему стояли открытыми вразнобой. Дверь в убежище теперь была открыта, и темнота манила внутрь. Встав у входа, я вернула стеллажи в вертикальное положение, так что ящики и разные припасы снова оказались расставлены более-менее аккуратно. Дырка в полу, через которую мы сбежали. И темное пятно на полу, где Коул истекал кровью, пока мы не нашли выход. Отодвинув ногой ящик, я стала искать на полу деньги, но тут на лестнице послышались шаги.

– Почти закончила, – сказала я, оглядываясь через плечо.

Но это был не Райан, а детектив, один из тех, кто нас допрашивал, – детектив Конрад. В руках у него были пластиковые конверты.

– Что-то потеряла? – спросил он.

В его взгляде больше не было жалости и сострадания жертве. Что-то изменилось. Нельзя было давать им код, это небезопасно. Осторожно. Надо быть осторожнее. Я должна была хранить наши секреты, и это, как я теперь понимала, был один из них. Я снова в подвале, снова в ловушке. Пространство вокруг меня стало сжиматься, я услышала эхо его голоса и увидела, как детектив жестом показал мне следовать за ним. Еще одна атака. И я уже понимала, что будет больно.

– Это не ваше, – выпалила я.

Я стояла на кухне напротив него через стол, на котором лежали конверты.

– Знаю. Твое? Зачем ты искала их внизу?

– Они принадлежат моей маме, – объяснила я. – Небезопасно оставлять их в незапертом доме.

Он барабанил пальцами по одному из конвертов.

– Тут много денег, – заключил он.

Райан стоял около меня, рядом с ним – еще один полицейский, в форме.

– Она никому не доверяла, в том числе и банкам, – поддержал меня Райан, повторив то, что я ему рассказывала. Значит, он мне верил.

– Кто она, Келси? – спросил детектив Конрад.

– В смысле?

Он сжал губы.

– Расскажи нам о своей матери. – Он положил на стол фальшивый паспорт, открытый на странице с фотографией. Маминой фотографией, подписанной чужим именем, и я поняла, что попалась.

– Позвоните Джен, – попросил Райан, приняв оборонительную позу. – Они ничего тебе не сделают.

– Мы пытаемся ее найти, – сказал Конрад.

– Ее похитили, – вздохнула я. – Не знаю, зачем ей все это. До вчерашнего дня я ничего про это не знала. Но знаю, что она была напугана и готова бежать, если они снова ее найдут. – Моя рука задержалась на фотографии – снимок, который не стереть из памяти. – Видимо, поэтому.

– Кто – они? – спросил второй полицейский.

– Те, кто похитил ее в первый раз! Ее похитили, когда она была подростком. Возможно, вы про нее слышали? Аманда Сильвиано?

Детектив Конрад прищурился:

– А, да, там еще все подозревали отца, в итоге он покончил с собой, и тут она нашлась, да?

Кошмар всей ее жизни сократился до одного-единственного предложения.

– Да, это она, – кивнула я.

– И что, дело раскрыли?

– Нет, – ответила я.

– Ого! – воскликнул полицейский в форме. – Так вот почему она так живет. Она боялась, что ее снова похитят?

– И ее похитили!

Повисла пауза, полицейские переглянулись. Детектив Конрад понизил голос и снова принял сочувствующий и жалостливый вид.