Опасная масть

– Хм… – Гуров пожал плечами. – Может быть, может быть… Но давайте вернемся к основному вопросу нашего разговора. Так что же конкретно происходило в гостинице и в «Айседоре»?

– Хорошо, я расскажу… – Людмила улыбнулась, но почему-то с оттенком какой-то непонятной печали. – Слушайте…

Услышав стук в дверь, Питбуль недовольно поморщился – кого еще там принесло? Если бы это была Фаина, она бы открыла дверь своим ключом. А кого-то еще, кроме нее, он не ждал… Стук повторился, но уже настойчивее. Заматюкавшись, Вингров поднялся с дивана и направился к двери. Открыв, он увидел перед собой незнакомую девушку. Что сразу бросилось в глаза – незнакомка собой была хороша необычайно. Причем – Питбуль в этом мог поклясться – где-то он ее уже видел. Уж не из эскорт-агентства ли она? Вроде оттуда…

– Ты не из «Бангкока» случайно? – подозрительно поинтересовался он.

– Оттуда. И неслучайно… – мило улыбнулась незнакомка.

Витров вдруг понял, сколь безвкусна и нелепа Фаина в сравнении с этой красоткой. Сравнивать их – все равно что живую свежую розу поставить рядом с пластмассовым цветком.

«Да и хер с ней, с этой Файкой, – пропуская незнакомку в номер, мысленно рассудил Питбуль. – Как придет, так и уйдет. И что это меня расперло на какую-то бабенцию? Что за блажь в башку ударила? Вот эта – и в самом деле то, что надо. Эх, ща и поутюжу я ее!..»

Закрыв за собой дверь на внутреннюю защелку, чтобы Фаина не смогла ее открыть, и азартно потирая руки, он направился к незнакомке. Та стояла посреди комнаты, задумчиво глядя по сторонам.

– Ну-у, чего мешкаем? – облизываясь, прокряхтел Питбуль, подойдя к ней почти вплотную и втягивая ноздрями запах ее духов. – Тебя как зовут-то?

– Юлия… – сдержанно улыбнувшись, назвалась та.

Принюхавшись еще раз, Вингров вдруг резко отпрянул назад, вновь вглядываясь в лицо своей гостьи. Он вспомнил! Именно так пахли волосы той девушки, в дом которой несколько лет назад они забрались со Шпылем в какой-то далекой деревне … Да, это тот самый запах. И такие знакомые черты лица… Стоп! Да ведь это же она и есть! Она!!!

Ощущая отчего-то нарастающий страх, Вингров попятился к дивану с разбросанными на нем глянцевыми изделиями забугорной порнополиграфии. Он чувствовал, что ему что-то надо сказать или хотя бы позвать на помощь. Но его язык словно окостенел, а руки и ноги слушались очень неохотно. Гостья молча смотрела на Питбуля, не отрываясь ни на мгновение. Ее взгляд словно прожигал его мозг, словно срывал с его тела омертвевшую коросту цинизма, наглости, самоуверенности… Он вдруг снова стал тем, кем был когда-то, – маленьким Юрой Сныпкиным, который еще мог испытывать стыд и жалость, который, ударив камнем соседского котенка, потом плакал, забившись под кровать, узнав на следующий день, что котенок умер и его закопали.

– Ты… к-кто? Ты… за-чем?.. – с трудом выдавил он, обессиленно плюхнувшись на диван. – Ты… меня… убьешь?

– Нет, – стоя на том же месте, качнула головой девушка. – Трогать я тебя не собираюсь. Я пришла напомнить тебе о всех тех, кому ты причинил боль, у кого отнял жизнь, кто из-за тебя сам ушел из жизни. Ты их уже успел забыть? Смотри – вот они, перед тобой! Все давно уже здесь. Видишь?

У Вингрова-Сныпкина на какое-то мгновение окружающий мир заколыхался, словно мираж, а когда все снова замерло, он увидел… Силы небесные! Из ниоткуда к нему шли те, кого он когда-то убил сам и кто ушел из жизни не без его участия. Глядя на него выколотыми ножом глазами и сипя перерезанным горлом, на диван рядом с ним опустился председатель тверского кооператива по пошиву верхней одежды, некогда убитый лично главарем Сныпкиным.

– …Вот мы и свиделись, Питбуль… – прошелестел одним лишь дыханием кооператор, убитый более двадцати лет назад. – Когда-то умер я, а сейчас умрешь и ты. Хотя могли бы жить оба. Ты ведь и убил-то меня ни за что. Я же тебе заплатил? Заплатил. А тебе просто захотелось показать своей банде, какой ты крутой… Меня убил, семью мою разорил… Ну, и чего ты этим добился? А знаешь ли ты, неумный человек, что теперь тебя ждет, какая расплата?

Слушая голос человека, которого уже много лет нет в живых, Сныпкин ощущал исходящий от своего соседа по дивану леденящий холод, тогда как внутри все горело и пылало, словно в его тело через макушку вливали невидимую струю расплавленного свинца. Поэтому его бросало то в жар, то в холод. Услышанные им слова о неминуемой расплате повергали в ужас от ожидания того неизбежного, что с ним теперь обязательно произойдет.

А кооператор в какой-то миг вдруг исчез, словно его и не было, и к Сныпкину приблизился парень в кожанке байкера с пулевым отверстием в центре лба.

– Ну, что, старик, плохи дела? – Хлопнув его по плечу своей ледяной ладонью, байкер изобразил жутковатую улыбку, больше похожую на предсмертную гримасу.