Опасная охота

То ли портрет президента Гранта, оцененный правительством Соединенных Штатов в пятьдесят баксов ему нравиться больше, чем портрет другого менее удачливого правителя, то ли за долгие годы стояния перед дверями он научился читать по глазам мысли людей и не хочет потратить все полученные от меня деньги на стоматолога, но на сей раз, он становится более разговорчивым и сообщает, что собеседник, интересующего меня человека, их постоянный клиент. У него фирма, расположенная в доме напротив, поэтому почти всегда обедает у них. Фамилии его швейцар не знает, но знает, что кличут его Анатолий Адольфович и что он большой жлоб, так как приличных чаевых от него никогда не дождешься. Что же до моего знакомого, то его он также видел не раз, как в их ресторане, где он обедал один и в компании, так и когда тот проходил мимо, когда шел в офис вышеупомянутого Анатолия Адольфовича.

Я велю посторониться и прохожу через вестибюль по направлению к обеденному залу. Останавливаюсь возле входа так, чтобы не слишком светится. Зал полупустой и обнаружить нужную парочку большого труда не составляет. Они сидят возле дальней стенки, боком ко мне.

На вид Анатолию Адольфовичу столько же лет, как и мне, только он уже успел отрастить пузцо. Волосы у него темные, блестящие и прилизанные. Не переставая жевать, он что-то энергично втолковывает Калачеву, дирижируя себе ножом и вилкой. Холенные, полные щеки искажаются гримасой неодобрения и гнева. Я наблюдаю пьесу под названием «Раздача слонов». Калачев слушает молча, время от времени прикладывая к лицу белую салфетку. Тарелок с хавкой перед ним нет, на нее он сегодня не наработал, а только пустая рюмка из-под водки или коньяка.

Наконец, с громким звоном швырнув в тарелку приборы, босс Калачева встает, кидает на скатерть несколько банкнот и идет на выход, оставляя своего нерадивого помощника один на один с собственным ничтожеством. Я пулей вылетаю на улицу и пристраиваюсь сбоку от входа в ресторан. Не проходит и минуты как мимо меня важно проходит Анатолий Адольфович. Верхней одежды на нем нет. Он пересекает улицу и скрывается в противоположном здании за большими красно-коричневыми дверьми.

Подойдя ближе и прочитав вывеску, узнаю, что за этими дверьми обосновалась маркетингово-консалтинговая фирма «Крокус».

В принципе все прошло не так уж и плохо. Итоги охоты вполне удовлетворительны. Правда, я угнал и разбил чужую машину, обидел двух государственных служащих и сделал очень больно еще двум своим соотечественникам, но так уж получилось, каюсь. Не ошибается тот, кто ничего не делает. Зато, я узнал полное имя и адрес белобрысого дегенерата, а также имя его шефа и его фирмы.

Что теперь? Продолжать торчать возле «Валюши» и дождаться Калачева, чтобы посмотреть, куда он двинет дальше? А то я и сам не знаю! Потащиться к себе в берлогу в переулок академика Борисова, или где там он обитает, прикладывать к башке лед и испивать до дна чашу своего позора. Искать ведь им уже негде. Везде ведь искали. Юрий Коцик мертв, Ольга тоже. Да и сам Калачев теперь, когда я узнал, кто его работодатель, мне не так уж пока и нужен.

Тогда может быть переключиться на Анатолия Адольфовича? Согласен. Вот только околачиваться около его конторы и считать приходящих к нему за маркетинго-консалтинговыми услугами посетителей считаю нецелесообразным. Вряд ли это может привести к разгадке. Тут надо будет взяться несколько по-другому. Как говорил когда-то давно один печально известный исторический деятель: «Мы пойдем другим путем».

Итак, я решаю прервать наблюдение за клиентами и заняться анализом результатов. Необходимо разузнать о состоянии дел этого «Крокуса — Покуса», а также насчет личности его владельца. Вано как-то обмолвился, что у него есть знакомый в налоговой инспекции. Надеюсь, что это не тот, который хотел сегодня почитать мою лицензию на право перевозки пассажиров. Но согласится ли Альварес помочь в моем частном расследование? Надо с ним поговорить.

Громыхающий, как железная бочка, трамвай увозит меня в сторону «Зеты +». Я хочу надеяться, что Альварес на месте и вдвоем с ним мы что-нибудь да придумаем.

На улице повалил мокрый снег. Влажные, густые хлопья облепляют одежду людей, набиваются за воротники. Выйдя на нужной остановке, я, следуя примеру остальных, поднимаю ворот, втягиваю голову в плечи и беру курс на двери моей конторы.

Время обеднее. Секретарша уплетает за обе щеки толстый бутерброд с ветчиной. Перед ней на столе стоит полупустая чашка с кофе.

Увидев меня, она кривиться, словно обнаружив, что перепутала и вместо сахара насыпала себе в чашку полкило каменной соли

— Привет. Вано на месте?

— Нет. Он пошел обедать, как впрочем и все остальные, кроме меня. Разве вам не известно, что с тринадцати до четырнадцати ноль-ноль в «Зете +» обеденный перерыв?

Я благодарю ее за эту очень интересную для меня новость и собираюсь отправиться на поиски коллеги. Я знаю, где он обычно принимает пищу, — в пельменной, за сто метров от офиса.