Опасная охота

— Слушай, Лысый, а у тебя с головой все в порядке? Может после того, как тебя звезданули по ней?

— Я не понял, ты хочешь стать капитаном или нет?

— Хочу.

— Тогда заткнись и делай, что тебе говорят.

Наши барышни молча слушают нас. По моему тону, они поняли гораздо быстрее, чем старший опер Жулин, что дело серьезное. Поэтому с вопросами пока не лезут. Я выруливаю с территории АЗС и прямо по обочине, навстречу движению, еду в сторону поста. Один из ментозавров, разинув рот от удивления поднимает свою полосатую палочку-выручалочку, но потом, сообразив, что мы к нему и направляемся, опускает руку.

Дождавшись пока Жулин показал ему удостоверение, в разговор вступаю я. Я говорю, что у «нас» проходит по делу один грузовик, похожий на тот, что только что отъехал, и спрашиваю инспектора (а это тот самый, который проверял документы у украинских дальнобойщиков), знает ли он водителей?

— Не лично, — говорит этот призрак шоссейных дорог. — Скорее визуально. Они тут регулярно проезжают. Раза четыре в месяц будет. Два туда и столько же обратно.

— Вы не проверили их груз?

— Нет, сегодня только документы. Мы их раньше всегда проверяли. Все было в порядке. Сами посудите: они из другой республики. Через две таможни проезжали, а сколько таких постов как наш? Да их миллион раз уже проверили. Всех ведь не проверишь, ведь так?

Инспектор несколько обеспокоен нашими расспросами. Я спешу уверить его, что никаких претензий к его службе нет. Я соглашаюсь со всеми его доводами, но работа есть работа и мы должны задать все формальные вопросы, так сказать, для очистки совести. Он кивает головой в знак согласия.

— А что за груз они тянут?

— У них договор с крупным оптово-закупочным предприятием «Юг». Слышали, наверное? Ну, это реклама дурацкая с голыми девками. А насчет груза… Ну, когда как. В основном продукты питания, крупы, сахар. А сейчас партия крымских вин. Они часто вино возят. Все накладные, разрешения, все в полном ажуре.

— А вы, часом, не помните, кто стоял здесь две недели назад? В ночь с двадцать третьего на двадцать четвертое февраля?

Инспектор скребет затылок.

— Двадцать третье? Да так сразу и не вспомнишь. Надо бы график за прошлый месяц глянуть. Вы подождите, я сейчас, — он поворачивается в сторону будки, но, не успев сделать и трех шагов, замирает на месте, и поворачивает к нам свое сияющее лицо. — Вспомнил, — говорит он, — наша смена и стояла. Это же праздник был — День защитника Отечества, вот я и запомнил.

Это очень удачно и позволит сэкономить массу времени, так как теперь нам не надо разыскивать его сменщиков. Я собираюсь задать ему последний и самый важный вопрос. «Last, but not least», как казали бы люди, которые живут в Америке, но почему-то разговаривают на английском. Однако инспектор сам предвосхищает события:

— И эта фура тогда здесь тоже проезжала, только в обратную сторону. Время точно не скажу, но это было ближе к двенадцати, в субботу, двадцать третьего. Водила еще пошутил, что вот, мол, праздник, а вы тут все на посту до сих пор трезвые. А что, действительно что-то серьезное?

Я пропускаю мимо ушей его вопрос и задаю свой:

— Откуда они едут?

— Из Симферополя.

— Из Симферополя? — разочаровано тяну я. — Что ж вы сразу мне об этом не сказали. Та тачка, что нас интересует, из Харькова. Но все равно, спасибо.

— Ну и что это было? — спрашивает меня Маргарита, в которой наконец-то проснулось любопытство, когда мы с Шуриком снова сели в машину.

— Это — такая игра… В детективов. Минимальное количество участников — два. Один задает вопросы, другой на них отвечает.

— Опять, — устало вздыхает она. — Знаешь, Сережа, ты меня достал своими играми.

— Как забавно, — восклицает Наталья, — а я раньше думала, что это должно быть связано с погонями, перестрелками и всякими такими захватывающими вещами!

Марго презрительно фыркает. Я ее понимаю. После того, как эта «игра» зацепила ее саму, она не находит все это забавным, даже когда смотрит детективный сериал по телевизору.

— Перестрелку не обещаю, а вот погоню вы сейчас получите, — отвечаю я Наташе и так нажимаю на педаль акселератора, что моих спутников вдавливает в спинки сидений.

Лихачить, по счастью, приходиться не долго. Через секунд двадцать я снова вижу интересующий меня трейлер, как раз на въезде в город, и пристраиваюсь к нему в хвост.

— Здаюсь, — говорит Александр. — Я ничего не понял… Нет я понял, что ты хочешь сказать, что это та самая телега, которая наехала на Коцика и на этого, как его… вашего охранника. Но скажи на милость, каким образом ты догадался, что именно она выехала из города в тот самый вечер? Ведь кроме нее мы обогнали по дороге больше десятка подобных машин, а тебя заинтересовала только эта. Или тебе известно что-то, что ты утаил от правоохранительных органов?

— Ничего я не утаивал. И твои любимые правоохранительные органы обижаться на меня не имеют никакого основания. А насчет этой тачки у меня просто появилось, если хочешь, предчувствие.