Опасная профессия

«В сентябре 1974 Владимир Максимов звонит мне тревожно в Цюрих – просит моего заступничества Сахарову: Жорес в Стокгольме назвал Сахарова “едва ли не поджигателем войны” и возражал против Нобелевской премии мира ему… Как всегда, в таких поспешных передачах и нервных просьбах отсутствует достоверность, отсутствует текст, стенограмма – да где и когда их добудешь?.. И я – ввергаюсь еще в одну передрягу: написать газетный ответ Жоресу на не слышанное и не читанное мною выступление… А все тот же угодник Флойд (еще не заподозренный, – это до “Шпигеля”) берется поместить его в “Таймс”. Я пишу в Штерненберге, Аля шлет телефонами в Лондон – проходит день, второй, третий – что-то застряло, новые волнения, новые перезвоны, вдруг заявление появляется в “Дейли Телеграф” в ослабленном, искаженном виде, – значит, уже в “Таймс” не будет, почему? “Таймс” опасается слишком прямых выражений о Ж. Медведеве, которые могут быть опротестованы через суд…

И надо сказать что “Таймс” почувствовала верно… по западным правилам, Жорес вполне мог и судиться. Но правоты-то за ним не было, и он не решился» (Новый мир. 1998. № 9. С. 84–86).

В этом позднем объяснении нет логики. Не мог ведь я судиться по поводу «Письма», которое не было напечатано именно из-за опасений возможности суда. Стокгольм перепутан с Осло. «Вот в таких издергах проходит первое лето на Западе», – суммировал Солженицын историю со своим «Открытым письмом».

Мне же теперь стало ясно, что Дэвид Флойд и Владимир Максимов ведут совместную кампанию против братьев Медведевых в союзе с НТС. Для Флойда это была четвертая попытка моей дискредитации, для Максимова – вторая. Других участников этой кампании я смог определить позднее. Но кто являлся заказчиком, мне было еще не ясно. Я смог с этим разобраться лишь через несколько месяцев после многочасовой «беседы» с двумя сотрудниками британской контрразведки, пригласившими меня письмом из министерства иностранных дел в комнату 055 в здании министерства обороны Соединенного Королевства.

Глава 27

Доклад для сената

Вернувшись из Скандинавии, я сосредоточился на подготовке доклада для слушаний в комитете по иностранным делам сената США, намеченных на 8 октября. Выезд в США был 2 октября, снова по морю. Перед началом сложного американского турне нужно было отдохнуть. Дату отъезда определяло расписание трансатлантических рейсов британского лайнера «Queen Elizabeth 2», единственного пассажирского судна, которое еще регулярно курсировало между Великобританией и США. Рейс из Саутгемптона в Нью-Йорк продолжался четверо суток.

Доклад под общим заголовком «О перспективах отношений между США и СССР» я написал сначала на русском, это было около тридцати страниц. При переводе на английский я сократил его до двадцати пяти страниц и передал нескольким друзьям для замечаний и редактирования. Мой английский не был еще достаточно идиоматичен для политических тем. Окончательный текст был перепечатан в частном машинописном бюро. Сенатор Фулбрайт в письме от 26 июля просил: «…если это возможно, мы были бы благодарны получить 50 копий вашего заявления по крайней мере за три или четыре дня до заседания…» Перенос этого заседания с 22 на 8 октября оставлял мне мало времени. Однако я успел все закончить в срок и отправить размноженный текст в Вашингтон экспресс-почтой в самом конце сентября.