Опасная профессия

Мы бегом к этому составу. Какая уж бутылочка вина! Дима запихивает меня в тронувшийся вагон, а следом чемодан, какие-то сумки, узлы с подарками. Машу рукой на прощанье и иду на свое место.

Вагон по номеру мой, но немного странно, что не мягкий, не купейный, а обычный плацкартный, да еще меж двух полок втиснута третья…

На моем месте аккуратно устраивается некий полноватый мужчина. Говорю, извините, но. Он мне тоже, мол, извините, но… И показывает свой билет с таким же, как у меня, номером места. Иду разбираться к проводнику, но разговор не очень получается: я объясняю ему, в чем проблема, по-русски, а он мне что-то отвечает по-болгарски. Начали помогать пассажиры, но тут он показал три пальца и сказал вполне понятное: «Три лева!» Три лева у меня нашлось, и я уже скоро спал на средней как раз полке.

Утром, проснувшись, глянул в окно, а там уже город какой- то. Говорю, обращаясь к соседям по купе:

— Это не Белград?

— Какой Белград? Это Плоешти!

— Как тут может быть Плоешти, он же в Румынии.

— Ну, вот мы как раз и подъезжаем к Бухаресту!

У меня почти шок. Ничего себе, думаю, вроде и не с перепою я. И что буду делать в незнакомом городе, не зная языка, не имея их денег. (В советское время командировочных в долларах нам не давали, только валюту страны, куда направляли, а рубль или кроны, которые у меня были, здесь всем на фиг не нужны). Но главное — почему я сюда заехал? Поезд же не мог заблудиться, по рельсам только ходит.

Обсуждаем ситуацию с соседом, который оказался румынским писателем и прилично владел русским языком. Он дает мне 10 лей (тогда, примерно, рубль на наши деньги) и говорит, мол, этого хватит доехать до советского посольства на троллейбусе.

На вокзале Бухареста иду для начала к кассе. Спрашиваю по-русски, что, мол, со мной произошло, как я сюда попал, и показываю билет. А кассирша этак стервозно отвечает: не понимаю, дескать, по-русски, говорите на английском, французском, немецком. А я вижу, что прекрасно понимает все. Ну, ладно, отвечаю, буду говорить на немецком, но вам же хуже будет от моего немецкого.

Короче, выяснилось, что билет мне взяли не через Белград, а через Бухарест — с Югославией тогда были сложные валютные отношения. Я должен был сесть на такой же поезд, на каком ехал, только еще вчера утром! Доехать до Бухареста, а в 21.15, как было написано на билете, отправиться отсюда в Прагу. То есть, когда мы с Димой болтались по платформе в Софии в поисках нужного поезда, он как раз и отъезжал от вокзала Бухареста.

— Ваш поезд ушел вчера, и ваш билет теперь не действителен, — заявила кассирша на немецком языке.

На секунду опешив, я возразил:

— Ну, нет! Билет действителен. Не действительна только плацкарта. Я могу купить новую на сегодня!

Оказалось, что ни на сегодня, ни на завтра уже нет мест в нормальном купейном вагоне. Но я не очень и настаивал, потому что купить-то у меня было не на что! Говорю: тогда давайте мне сидячее место на сегодня! Она, в конечном счете, со мной соглашается и называет стоимость сидячего места. Это оказывается, примерно, на 20 бани больше имеющихся у меня 10 лей. Я невозмутимо заявляю, что хочу взять билет только до Будапешта, там, мол, возможно, освободится место в купейном вагоне.

И вот у меня в руках билеты, в сущности, как бы на электричку, да не как бы, а в самом деле это международная электричка, к которой прицеплены два спальных вагона. До Праги мне предстоит ехать на «пятой точке», то есть сидя, 26 часов, и я еще совершенно не представляю, что буду делать в Будапеште. Однако, так или иначе, какой-то минимум я себе обеспечил, чтобы уехать из этого города, а теперь поеду в наше посольство и там посоветуюсь, как все же устроиться покомфортнее.

Спросил кого-то, как ехать до русского посольства. Слова «амбассада» и «советик» поняли легко, а я как-то понял то, что мне ответили. Ведь обычно задать вопрос почти на любом языке — не проблема, а вот понять, что тебе быстренько лопочут в ответ на том же румынском.