Опасная рапсодия

Деймон вежливо привстал из-за стола и снова уселся, когда она отошла. Что за черт, подумал он раздраженно, он вел себя, как будто ему было не все равно, что с ней случится. И все же, хотя он не испытывал к ней каких-либо особых чувств, чисто по-человечески он беспокоился о ней. Он подумал, что, когда она вернется, он пригласит ее в ресторан, и она, возможно, расскажет ему о своих проблемах.

Деймон поднял бокал и заметил, что все еще держит в руке незажженную сигарету. Черт, зажигалка, подумал он. Должно быть, Цай Пен Ланг забрала ее с собой. Зажигалка была дорога ему – это был подарок его родителей на его двадцатипятилетие, и хотя она была золотой и с вензелем из драгоценных камней, она была ему дорога прежде всего, как память. Может быть, китаянка была просто воровкой, которая использовала в своем ремесле неортодоксальные методы? А если так, почему она не воспользовалась этим трюком раньше?

– Дай мне прикурить, Поль, – сказал он. Поль наклонился к нему, щелкнув зажигалкой.

– А где Цай Пен Ланг?

– В дамской комнате, наверное, – ответил Деймон, не желая говорить о своих сомнениях.

Поль нахмурился.

– Что случилось? А где ваша зажигалка, между прочим? Кончился газ?

Деймон покачал головой.

– Потом, – сказал он и допил виски. – Давай возьмем целую бутылку. Какое-то оно не слишком крепкое.

Поль кивнул официанту и заказал бутылку. Деймон взглянул на часы. Прошло ровно шесть минут с тех пор, как Цай Пен Ланг ушла. Он подождет еще пять минут, а потом подойдет к выходу, откуда видна дверь дамской комнаты, решил он. Деймон не питал иллюзий. Если она украла зажигалку, у него не было ни одного шанса из тысячи вернуть ее обратно. Но тем не менее он не собирался просто сидеть сложа руки и ждать.

Минуты бежали, и Поль, прервав свой монолог о бейсболе, сказал:

– Она там уже чертовски долго, а?

Деймон начинал злиться, он не был в настроении поддерживать легкий разговор, и не ответил. Поль пожал плечами и, налив себе еще виски, стал от нечего делать разглядывать женщин, раздумывая об их предполагаемых достоинствах. Весь их внешний вид свидетельствовал о достатке. Их компаньоны были хорошо одеты, в большинстве случаев среднего возраста, с брюшком, в чем были частично повинны неумеренное употребление алкоголя и малоподвижный образ жизни.

Когда прошло пятнадцать минут, Деймон поднялся и сердито посмотрел на Поля.

– Я собираюсь пройтись, увидимся позже. Поль тоже поднялся.

– Подождите, Деймон! Что случилось? Я не знал, что вас это беспокоит.

– Меня это не беспокоит, но у нее моя зажигалка, – сказал Деймон взбешенно. – Понятно?

Поль выпрямился.

– Я пойду с вами.

– В этом нет необходимости.

– Все равно.

Из зала они прошли в холл, где различные хорошо освещенные указатели подсказывали посетителям, где находятся интересующие их службы.

Дамская комната находилась вправо от лестницы, которой теперь редко пользовались в связи с установкой и пуском эскалаторов. Женщины входили и выходили оттуда, но среди них не было Цай Пен Ланг.

– Не повезло, – с трудом удерживаясь, заметил Деймон. Но по его тону было очевидно, что девушке это так просто не сойдет, если он найдет ее.

Поль состроил гримасу и отвернулся.

– По ней этого было не сказать. Я думал, что она неплохая девушка.

Деймон провел рукой по волосам. Он стал немного остывать, обдумывая причины ее действий. Вроде бы других объяснений, кроме тех, к которым он пришел, не было.

Его руки кто-то коснулся. Позади него стоял управляющий отелем.

– Я так и думал, что это вы, мистер Торн. Дама оставила это для вас у дежурного. Это ваша? – В его руке лежала золотая зажигалка с рубиновыми вензелями.

Брови Деймона удивленно поднялись.

– Да, это моя зажигалка, – воскликнул он изумленно. – А где эта дама? Она ушла?

– Я так полагаю, сэр. В любом случае, она просила меня отдать ее вам лично и извиниться за то, что она ушла с ней.

Деймон покачал головой, беря зажигалку.

– Ну... благодарю вас, – сказал он, бросив недоуменный взгляд на Поля. – Спасибо.

Позже вечером, когда он лежал, пребывая где-то между явью и сном, его мысли снова вернулись к Эмме, и он подумал, что события этого вечера успешно развеяли его хандру. Его встреча с китаянкой, хотя и очень привлекательной, убедила его, что несмотря на их разногласия, он по-прежнему испытывал к Эмме чувства, которые при всем желании не мог побороть в себе. Он пытался убедить себя, что испытывал к ней чисто физическое влечение, и что было бы нетрудно заставить Эмму подчиниться его желаниям и не морочить себе голову. Он хотел ее, и только то, что он когда-то собирался на ней жениться, заставляло его контролировать ту страсть, которую она в нем разжигала.