Опасная скорбь

Коротко и ясно Ивэн изложил ему все, что удалось узнать Эстер. Рэтбоун внимательно выслушал его. Сначала лицо адвоката выразило изумление, затем – испуг и гнев. Каким бы юным и неопытным ни был Ивэн, но он ясно видел, что Рэтбоуном владеет не только профессиональное любопытство.

Затем сержант передал мнение Монка и в заключение поведал о реакции Ранкорна.

– В самом деле, – задумчиво молвил Рэтбоун. – Что ж… Очень тонко, но кое для кого может обернуться достаточно толстой веревкой. И достаточно крепкой.

– Что вы предпримете? – спросил Ивэн. – Ранкорн не допустит нового расследования по этому делу.

Адвокат одарил его обаятельной улыбкой.

– Вы полагаете, он настолько всесилен?

– Нет, но… – Ивэн пожал плечами.

– Я обращусь сразу в министерство. – Рэтбоун закинул ногу на ногу и скрестил руки на груди. – Расскажите мне все с самого начала – и как можно подробнее.

Ивэн послушно исполнил его просьбу.

– Благодарю вас. – Адвокат встал. – А теперь – не согласитесь ли вы сопровождать меня? Я сделаю что могу, и, если все сложится удачно, вы прихватите с собой констебля, и мы с вами произведем арест. Чем раньше – тем лучше. – Лицо его потемнело. – Насколько я понял из ваших слов, леди Мюидор уже в курсе, какая гроза надвигается на ее семейство.

Рассказав обо всем Монку, Эстер с неохотой вернулась в дом – мокрая, продрогшая, не знающая, как объяснить свою отлучку. На лестнице ее встретила Араминта.

– Господи! – сказала она изумленно и недоверчиво. – Вы что, принимали ванну не раздеваясь? Как вам пришло в голову выскочить под дождь без накидки и капора?

Эстер попыталась что-нибудь придумать – и не смогла.

– Ужасная глупость с моей стороны, – сказала она, словно это могло быть оправданием.

– Действительно! – согласилась Араминта. – О чем вы думали?

– Я… э…

Глаза леди сузились.

– У вас есть поклонник, мисс Лэттерли?

Вот и объяснение. А почему бы и нет? Эстер мысленно возблагодарила Бога и потупилась. Щеки ее пылали, что было очень кстати.

– Да, мэм.

– Вам повезло, – язвительно сказала Араминта. – Внешность у вас простоватая, да и выглядите вы старше двадцати пяти. Я бы на вашем месте не раздумывала.

И она прошла мимо, шурша юбками.

Эстер, пробормотав проклятие, ринулась вверх по лестнице. Молча проскочив мимо изумленного Киприана, она влетела в свою комнату, сорвала с себя мокрую одежду и принялась напяливать сухую.

Мысли ее лихорадочно работали. Что предпримет Монк? Расскажет Ивэну, а тот – Ранкорну. Можно себе представить, в какое бешенство тот придет. Но он ни за что не начнет доследование!

Переодевшись и приведя себя в порядок, Эстер вновь приступила к своим обязанностям. После того, что она натворила, ей очень не хотелось встречаться с леди Беатрис, но выбора не было. Кроме того, Эстер преклонялась перед этой женщиной, понимая всю ее боль – нынешнюю и грядущую.

С колотящимся сердцем и влажными ладонями она подошла к двери и постучала.

Обе сделали вид, будто утреннего разговора не было вовсе. Леди Беатрис затеяла легкую беседу – все больше о прошлом: о том, как она впервые встретилась с Бэзилом, какой была при этом обворожительной, хотя слегка и побаивалась своего будущего мужа. Она вспоминала о своем детстве, проведенном с сестрами в Бэкингемшире; о рассказах ее дяди про Ватерлоо, про великолепный бал в Брюсселе накануне сражения, про поражение императора Наполеона и освобождение Европы, про танцы, фейерверки, огромные пушки, про прекрасных коней. Однажды, еще ребенком, леди Беатрис была представлена самому Железному Герцогу[10]. Теперь она вспоминала обо всем этом с мягкой печальной улыбкой.

Потом она рассказала о смерти старого короля Вильгельма IV и коронации юной королевы Виктории. Зрелища великолепнее Беатрис в жизни своей не видела. Сама она тогда была в расцвете красоты, все ею восхищались…

Подошло время ленча, а затем и чаепития. Леди Беатрис снова начала волноваться. Щеки ее загорелись, в глазах появился лихорадочный блеск.

Если кто-то и обратил внимание на их отсутствие, то не слишком по этому поводу беспокоился. Во всяком случае, в спальню леди Беатрис за весь день никто не заглянул.

Уже смеркалось, когда раздался стук в дверь.

Леди Беатрис побледнела, испуганно взглянула на Эстер, затем с усилием негромко произнесла:

– Войдите.

Вошел Киприан – встревоженный, озадаченный, но пока еще не испуганный.

– Мама, там снова явилась полиция, но на этот раз не Монк, а сержант Ивэн с констеблем. С ними еще тот несносный адвокат, что защищал Персиваля.

Леди Беатрис поднялась, покачнулась.

– Я сойду вниз.

– Полагаю, они хотят о чем-то поговорить с нами, но о чем именно, сказать отказываются. Видимо, придется подчиниться, хотя я не понимаю, что они еще желают выяснить.

– Боюсь, мой дорогой, они желают выяснить кое-что весьма неприятное.

– Но что тут осталось выяснять?

– Многое, – ответила она и оперлась на его руку.

В гостиной уже собралось все семейство, включая Септимуса и Фенеллу. У дверей стоял Ивэн, рядом с ним – констебль в мундире. Оливер Рэтбоун вышел на середину комнаты.

– Добрый день, леди Мюидор, – почтительно поклонился он.