Опасная связь

— В кресло депутата твой Илья сел, лишь благодаря влиятельным людям криминального круга.

— Я не хочу это слушать!

— Папа прав: бывших бандитов не бывает, Санечка! За Паровозовым стоят страшные люди! Ты подумай только, с кем собираешься связать свою жизнь. Это ведь уже не просто красивый, головокружительный роман, это — брак. Брак!

— Ничего не изменится. Я итак давно считаю нас семьей.

— Ты станешь женой лидера ОПГ. Иисусе! — хватается за сердце.

— Хватит.

Тайсон, почуявший смену настроения нашей беседы, устраивается у моих ног, прижимаясь к ним спиной.

— Отец верно говорит, это я момент упустила… Еще тогда, когда у вас все началось, — прижимает к щеке салфетку, вытирая хлынувшие из глаз слезы. — Недоглядела…

— Ты была слишком занята моим планером, — встаю и подхожу к окну.

— Сашенька, я прошу тебя. Уйди от него, пока не поздно, — слышу тихое за спиной.

Разворачиваюсь к ней. Встречаемся глазами.

— Ты тоже не придешь, да? — решаю спросить напрямую.

— Саш, пожалуйста… — плачет и качает головой.

— Я люблю его. Мне плевать, кто он. Я свой выбор сделала еще тогда, три года назад…

*********

После того, как мама в слезах покидает квартиру, долго еще сама не могу успокоиться. Выбрасываю еду, к которой мы так и не притронулись. Перемываю руками посуду и отправляюсь в спальню. Там, забравшись под одеяло, прокручиваю наш с матерью разговор.

Некоторые вещи было крайне неприятно слышать. Как и осознавать, что да… в тот день, который должен стать для меня самым счастливым, родителей рядом не будет. Ни отца, ни матери. Глупая надежда на то, что они наконец соизволят смириться с происходящим, рассыпалась в пепел после ее визита.

Не знаю, сколько проходит времени до того, как хлопает входная дверь, сигнализируя о том, что вернулся Илья. Я к тому моменту успеваю разозлиться и успокоиться трижды. Правда конкретно в ту секунду, когда он заходит в комнату, желание закатить скандал настолько велико, что я едва себя сдерживаю. Останавливает лишь его взгляд. Усталый и потухший.

— Привет, — прогоняет Тайсона и забирается ко мне под одеяло. Утыкается носом в шею, целует и обнимает, крепко сжимая в объятиях.

Хочется разрыдаться, но я держусь и вместо этого выкладываю все, как есть.

— Я знаю про пожар в клубе и взрыв на авторынке.

Чувствую, как он напрягается.

— Почему не сказал? — задаю всего один вопрос. Один, но такой важный…

— Не хотел, чтобы ты переживала.

Невесело усмехаюсь.

— То есть, по-твоему, узнавать подобные вещи будущая жена должна не от тебя? Зачем вообще тогда расписываться, если ты не считаешь нужным посвящать меня в то, что с тобой происходит.

— Сань, — он вымученно выдыхает.

— Кто это делает? Чего они хотят?

Илья какое-то время молчит, затем отодвигается, встает и садится ко мне спиной, сцепив пальцы в замок.

— Не собираешься рассказывать, да?

— Разрулю. Это не должно было тебя коснуться.

— Но это меня касается, Паровозов! Напрямую! Я, черт возьми, спать не могу! Думаешь, не вижу, как тебе тяжело? Как тебя что-то гложет?

— Я все решу.

— Потрудись объясниться, пожалуйста, — непроизвольно повышаю голос, который предательски дрожит. — Слышишь? Я честности от тебя прошу! Ничего больше!

Пару долгих минут сидим в давящей тишине.

— Я хотел сделать это позже, но раз ты уже в курсе… — распрямляет плечи и опускает голову. — Короче, Сань, меня могут убрать. Если так случится…

— Что? — перебиваю в ужасе и встаю.

— Если так случится, будешь беспрекословно делать то, что скажет Ян. Поняла?

— Да ты в своем уме? Что ты такое говоришь? Повернись ко мне! — толкаю его в спину. Один раз, второй, но он никак не реагирует. — Илья!

— Не истери, — произносит невозмутимо.

— Не истерить? — ногтями впиваюсь в кожу ладони.

— У Абрамова-старшего будут кое-какие документы, согласно которым ты…

— Прекрати, Паровозов! Немедленно прекрати! — кричу, вскочив с кровати.

Документы.

Надо быть полной идиоткой, чтобы не понять, о чем идет речь. А еще я вдруг четко осознаю, что ЗАГС — это тоже часть некоего плана. И посвящать меня в его суть он не собирался до последнего.

«Разрулю». «Решу».

Чушь…

— Сань… — настойчиво тянет за руку, заставляя опуститься на постель.

Срываюсь в слезы. Они застилают глаза. Душат меня. Мешают сделать вдох и выдох.

— Пожалуйста, не плачь.

— Не трогай меня! — не позволяю вновь себя обнять. Сопротивляюсь.

— Не надо хоронить меня заранее. Просто знай, что такой исход тоже возможен.

Ненавижу его. Ненавижу! Как он может так спокойно об этом говорить?

— Помнишь Жигалова? Он поставил меня перед выбором. Кинуть тысячи людей, вложивших свои деньги в долевое строительство и остаться на своей должности или… — сжимает мои онемевшие пальцы, так и не закончив фразу. — Сань, клянусь, больше всего на свете я хотел завязать со всем тем дерьмом из прошлого. Ради тебя.

— Но не вышло, да? — громко шмыгаю носом, втягивая в себя трескучий кислород.

Вспоминаются слова матери о том, что в депутатское кресло Илье помогли сесть неспроста. Получается, что никуда криминал из его жизни не делся.