Опасная связь

Мы сидим у искусственного пруда, расположенного в саду, за торцевой частью дома, и слушаем неугомонных сверчков.

— Ты прав, здесь гораздо тише, — улыбается Саша, осматривая окрестности.

— Я же говорил, — пожимаю плечом и поднимаю с земли плоский камень.

— Честно сказать, я не хотела ехать на этот праздник…

— Так и думал, — киваю, разворачиваясь к ней корпусом.

— Но я ведь обещала, что приеду.

— Рад, что ты здесь. Не выношу подобные мероприятия.

— И почему я не удивлена, — снова заставляет себя улыбнуться через силу, и я не выдерживаю.

— Саш, может, расскажешь о том, что тебя… беспокоит? Не давлю и не принуждаю, но…

— Знаю, — обхватывает руками коленки, прижатые к груди. Вымученно вздыхает.

Тактично жду, предоставив девушке возможность выбора. Настаивать на этом диалоге не стану. Пусть решит сама: делиться со мной своими переживаниями или нет. В любом случае, я намерен поддержать ее. Пускай даже как в прошлый раз. Если ей нужно, чтобы я просто находился рядом, значит так и будет. Всегда.

— Ты когда-нибудь чувствовал себя безумно виноватым перед кем-то? — убито произносит вдруг.

— Конечно.

— Обижал кого-то незаслуженно так сильно, что потом за свое поведение становилось очень-очень стыдно? — эмоционально продолжает она.

— Да.

— Понимаешь, — нервно заламывает пальцы. — Илья, парень, с которым я встречалась… В общем, я обвинила его друзей в краже маминых драгоценностей. На тот момент я почти не сомневалась в том, что это сделали они, а по факту, сам знаешь, как оказалось, — роняет лицо в ладони и качает головой. — Господи, я столько гадостей наговорила! Ему, им… Как теперь быть, не знаю! Меня жутко мучает совесть. У одного из ребят больная сестра, которой требуется операция… Короче, я полная дура, Камиль, — смотрит на меня, и глаза сверкают глубоким отчаянием.

— Почему сразу подумала, что это они? Были на то причины?

— Были, — отвечает нехотя. — Репутация у них, мягко говоря, не очень.

— А Илья этот… Чем занимается? — спрашиваю я прямо.

— Неважно, — хмурит брови и отводит взгляд.

— Ты никогда не рассказывала, как вы с ним познакомились.

— Через Алену Лисицыну. Илья раньше за ней ухаживал.

Подробности озвучивать явно не собирается, а я бы послушал эту историю от первого лица.

— Он старше тебя, да? — выдаю свое предположение.

— Весной ему исполнилось двадцать два.

— Ты рассталась с ним из-за той кражи?

— Это что, допрос? — возмущается она, ни на шутку раздражаясь.

— Прости, конечно нет. Не мое это дело, — бросаю шершавый камень вперед, и тот скачет вдоль водной глади.

— Не твое! — высекает громко. — Извини, сорвалась, — и тут же перегорает. Затухает быстро, как спичка…

— Не страшно. Я понимаю.

— Всегда понимаешь, — дотрагивается до моего плеча. — Не друг, а золото!

Снова встречаемся с ней глазами.

— Не обижайся на меня, пожалуйста. Пойми, я переживаю за тебя, Саша. Он мне не нравится, — заявляю прямо.

Может и грубо, зато честно. По-другому не умею.

— Ты его даже не знаешь! — тут же убирает руку и демонстративно поджимает губы. — Беркутов накрутил тебя, что ли?

— Нет, это всего лишь мое мнение, но да, ему этот тип тоже не по душе.

— Илья — хороший человек, просто он… пошел не той дорогой. Так бывает, — тут же остервенело бросается на его защиту.

— Пошел не той дорогой… Интересная формулировка.

— Беркутов рассказал тебе про поездку в Бобрино, да? — догадывается она.

— Недавно. Ясно теперь почему ты обманывала родителей.

С вероятностью до ста процентов они не пришли бы в восторг от связи с этим мутным персонажем.

— Обманывала, потому что кислород по всем фронтам перекрыли, — шмыгает носом.

— Бунт на корабле?

— Называйте как хотите! Я, может, только рядом с ним ощущала себя свободной! Ощущала себя самой собой! Такой, какая я есть внутри!

— Саш…

— Меня же толком никто не знает! О чем мечтаю, чего хочу!

— Ты влюблена, да?

Мазохизм чистой воды, но я все равно хотел бы услышать правдивый ответ.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍***

— Похоже на то, — зажмуривается. Стреляя навылет. — Очень похоже на то, — повторяет еще раз.

Видимо, впервые признается в этом не только мне, но и самой себе. По крайней мере, именно так это выглядит.

— Я безумно скучаю по нему, Камиль, — срывается в слезы, беспощадно выжигая ими сквозную дыру в моем сердце.

Как и думал, все у них было серьезно. Для нее-то однозначно. Иначе бы так не штормило.

— Я его обидела!

— Извинись. И перед ним, и перед его друзьями, — советую, наступив на глотку невесть откуда взявшейся острой неприязни, которую чувствую к сопернику.

— Да как же мне теперь идти к ним после всего?

— Ногами, Саш. Ногами…

— Кажется, что не смогу, — шепчет она тихо. — Стыдно. Очень. А если прогонят?

— Пускай так.

Поднимаю с земли еще один камень. Сжимаю до побелевших костяшек пальцев.

— Ты прав, я пойду, — решительно кивает, а у меня тем временем в кармане оживает телефон.

Достаю его не сразу.

— Да, мама.

— Куда ты пропал, дорогой? Сейчас будут подавать десерт.

— Мы с Сашей у пруда.