Опасная связь

– Слушай, это был всего лишь консультант. Мне требовался совет. И вообще какого черта, ты за моей спиной губишь фирму, чтобы отдать ее в руки тем, кто нам же должен деньги. Тебе не кажется, что у меня был повод для опасений?

– Я все это делал ради бренда!

– Ну да, тебе еще спасибо надо сказать. Мой компаньон топит компанию, чтобы подать ее на блюдечке стервятникам, покупателям лома, а меня отодвинуть в сторону, ты находишь это нормальным?

– Аврора, нам надо срочно расширяться, надо переходить к духам и косметике, иначе мы пропали.

– Ты же не был таким, Фабиан, сейчас все, что тебя интересует, это цифры, ты хоть отдаешь себе отчет, что готов отнять мое имя, а меня посадить на договор, под вашим контролем, и ты думаешь, быть может, что я позволю сделать с собой такое?

– Я по крайней мере с киллером не связывался…

– Никакой он не…

– Вот и доказательство!

Аврора вернулась в комнату. Похоже, Людовик восстановил все подробности их разговора и, не вставая, сделал Авроре какой-то знак, который она не поняла. Между голосом Фабиана, который она больше не могла слышать, и странным жестом Людовика она почувствовала себя совершенно потерянной. Направилась в ванную, зашла как можно дальше и чтобы взять верх над Фабианом, бросила ему, что у нее есть адвокаты, что она передала дело им, что дешево он не отделается, она все это так не оставит. Фабиан ответил ей с величайшим спокойствием:

– Аврора, даже не думай напасть на меня. Да и в любом случае у тебя нет такой возможности.

– Почему же это?

– Нам надо увидеться, Аврора. Надо поговорить, потому что тут есть кое-что, и это все меняет.

– И что же все меняет?

– Кобзам мне сказал, что этот тип, с которым ты путаешься, угрожал ему, и у него есть доказательства.

– Это вранье, блеф…

– Зайди, я на работе.

– Нет. Не там. Я не могу. Не могу выходить, болею, совсем расклеилась.

– Завтра?

– Что? Ты хочешь сказать, что в воскресенье будешь на рабочем месте?

– До завтра, Аврора.

Она посмотрела на телефон в своей руке, словно на оружие, которое только что выстрелило. Вернулась в комнату, Людовик смотрел на нее с выражением, нюансы которого ей не удавалось определить. Аврора уже ничего не понимала, как она могла не принимать в расчет свое настоящее бессилие, свой жар, ломоту и разбитость, вдруг все это разом навалилось на нее.

– Как думаешь, что он может нам сделать?

Людовик молчал, потирая себе лицо, пытаясь избавиться от приставшего к нему липкого пота, от тревоги, из-за которой оно кривилось, как от отравы. Когда он начал вставать, Аврора подошла к нему и попросила не двигаться, и он снова сел на край кровати. Аврора легла и, свернувшись калачиком, положила голову ему на колени. Несмотря на тревогу, которой наполнилось все, она прильнула к нему, словно не хотела никуда уходить отсюда. Людовик долго сидел молча, гладя ее по волосам. Потом, глядя в окна напротив, сказал, что ей лучше вернуться домой, на той стороне наверняка уже забеспокоились, куда она пропала… Аврора ничего не ответила. Не сказала ему, что сегодня вечером осталась одна, что там никого нет, что сегодня в их распоряжении вся ночь, только для них двоих. Не осмелилась ему признаться, не находила слов. Впрочем, может, ему это в тягость и он всего лишь хочет остаться один.

– А что, если я посплю здесь? – спросила она в конце концов.

Людовик не знал, что ответить, уже не знал, играет ли она с ним или проверяет, и зачем надо это делать именно сейчас? Эта неясность только добавляла ему тревоги и все запутывала. В этих обстоятельствах он не мог поверить, что она предается провокациям такого рода. Но была ли она в самом деле готова рискнуть и остаться спать здесь, в то время как семья ждала ее там?

– Ну так как?

– Аврора, я не знаю, что ты на самом деле понимаешь под «поспать здесь»… Тебя ведь ждут напротив.

– Я сегодня осталась одна, они все уехали. Сегодня я могу спать с тобой, есть с тобой, быть с тобой.

Говоря это, она потянулась, чтобы еще теснее прижаться к его бедрам, чтобы совсем слиться с ним.

– Ты здесь у себя дома, – заверил ее Людовик.