Опасная тайна. Кому выгодны мировые войны

Но вернемся к обсуждению вопроса о том, что евреи, дескать, отвыкли от работы. Имеется в виду любая производительная работа, а не только сельское хозяйство. Ведь где бы евреи ни жили, они не оставляют после себя культурных слоев. Когда археологи делают раскопки, они слой за слоем поднимают материальные свидетельства культурной деятельности живших в данном месте людей: осколки керамики и стекла, остатки тканей и кож, литые и кузнечные изделия. Но можно копать в гетто Испании или Голландии, в Варшаве или Минске хоть до центра Земли, и никаких материальных культурных слоев от евреев обнаружено не будет. Среди них практически никогда не было собственно еврейских ремесленников: не было еврейских гончаров и стеклодувов, кузнецов и литейщиков, ткачей или столяров. Нет еврейских способов производства тканей или стекла, керамики или стали, еврейского инструмента или оружия, плуга или косы, выделки кожи или бумаги, нет сортов растений или пород скота, каких-либо образцов еврейской архитектуры или инженерной мысли.

А это наводит на раздумья: а за счет чего евреи жили? Речь идет не о банкирах и ростовщиках: здесь все понятно. А за счет чего жили миллионы еврейского плебса, когда в России еще была черта оседлости и евреи не могли по протекции еврейского лобби массово устраиваться в СМИ, на должности ученых, в НКВД и государственный аппарат? Не пахали, не ковали, не ткали — чем питались? Даже если плохо питались, то за счет чего или кого?

Это не тайна, масса очевидцев описывает источник существования евреев вполне определенно — евреи в стране пребывания втискивались между производителями: навязывали себя в качестве торговых посредников между ремесленниками и крестьянами. Они всегда образовывали и составляли прослойку между производителями, причем их услуги очень часто имели паразитический вид. Сегодня апологеты сионизма это яростно отрицают. В. Лакер в своей монографии пишет:

«Отдельные обвинения, предъявлявшиеся евреям, — такие, как массовая эксплуатация, — были смехотворны: в подавляющем большинстве евреи не имели ни гроша за душой. Евреи из Могилева, составлявшие 94 % всего городского населения, не могли бы зарабатывать средства к жизни, эксплуатируя оставшиеся 6 % населения города»[25].

Лакеру — прежде чем это писать — следовало бы задуматься: если евреи ничего не производили и не имели гроша за душой, почему они не умерли с голоду? И при чем здесь «население города»? Да, в Могилеве 94 % были евреями, но ведь 100 % крестьян в округе были русскими и поляками, кузнецы Тулы и Новой Гуты на 100 % были русскими и поляками, ткачи Лодзи и Иванова были поляками и русскими на те же 100 %. Если уж быть точным, то в Могилевской губернии на 1911 г. проживали: русских — 86,1 %, поляков — 1,3 %, евреев — 12,1 %[26]. И евреи скупали дешевле у одних и продавали дороже другим. На это и жили. Бедно, мерзко, но отказываться от этой по сути паразитической жизни не собирались. Причем ни о какой честности в этом посредничестве и говорить не приходится. Писатель В. Крестовский служил в уланском полку в конце XIX в. на западе России — в Белоруссии и Польше — и прекрасно описал манеры еврейских «услуг». Простите за длинную цитату из очерка «Базарный день в Свислочи».