Опасная тайна Зала фресок

Оглядевшись, Маклеод впервые уверенно определил, где он, — в северной части бункера. Бетонные полы, стены с трафаретными указателями. Скорее коридоры, чем тоннели. Дверные проемы, в которых кое-где еще остались старые металлические двери, погнутые и изуродованные, висевшие на ржавых петлях. На стрелках-указателях, едва различимых на фоне сплошных граффити, значилось: «Hinterhof, S. Michel, N. Dame-Bonaparte».[73] Черные буквы на белом фоне предупреждали: «Rauchen Verboten».[74] Путь преграждала кирпичная кладка, по виду более новая. Поднявшись на ноги, Маклеод сверился с картой и компасом и повернул на юг. Немецкая страсть к порядку чувствовалась даже в полуразрушенном бункере времен войны: после хаоса катакомб идти по правильной системе коридоров и переходов с ровными рядами дверных проемов было одно удовольствие, а ориентироваться по карте Самю здесь смог бы и ребенок.

Облюбовавшие бункер самозваные художники использовали каждый квадратный дюйм. Энцо увидел несколько смахивающих на призраки белых фигур, нарисованных на кирпичах, череп и скрещенные кости, а ниже подпись: «Рэмбо, 21 декабря 1991 года». Нарисованная табличка — на таких пишут названия улиц — гласила: «Переулок невидимок». На другой стене красной и белой красками был изображен взрыв с черепом в центре, поверх которого красовалась четкая, словно нанесенная через трафарет надпись «Загрязнение». В одном коридоре Энцо прошел мимо ряда унитазов бывшего чуда техники — клозета с химической стерилизацией фекалий. На одном стульчаке еще сохранились остатки деревянного сиденья. Стилизованная под ацтекские росписи фигура с красными боевыми узорами на лице щерилась с новой кирпичной кладки.

Повсюду свет фонаря выхватывал странные картины: укрепленные высоко на стенах старые распределительные коробки, из которых, подобно внутренностям из вспоротых животов, свешивались обрывки кабелей, вырванных более полувека назад. Не так давно кто-то попытался облегчить передвижение по бункеру, нарисовав на стенах разноцветные стрелки там, где коридоры раздваивались и шли в разных направлениях, но у Энцо не было времени разбираться.

Через дверной проем он вышел в штольню, прорубленную в скале средневековыми каменотесами. Согласно карте, основная часть этого тоннеля уходила далеко на запад, а здесь, возле бункера, он заканчивался буквально у входа в Зал фресок. Еще тридцать метров, и он будет на месте. Выключив свет, Маклеод некоторое время стоял, прислушиваясь. Тишина была столь же густой, как и темнота. Его собственное дыхание громом отдавалось в ушах. Маклеод ждал, не появится ли какой-нибудь новый источник света, и действительно вдалеке разглядел едва заметное мерцание. Очень осторожно, касаясь стены кончиками пальцев, он пошел туда, ступая как можно тише. Мерцание становилось все ярче. Свернув в конце тоннеля, Маклеод вновь попал в строго регламентированный мир немецкого планирования. Миновав три пустых дверных проема по правой стене, он увидел короткий коридор, откуда дверь вела в Зал фресок. Мягкий мерцающий свет едва заметно пробивался по периметру приоткрытого створа. Энцо бесшумно пошел вперед. Вокруг по-прежнему не слышалось ни единого звука, кроме звона в ушах и быстрого биения сердца, отдававшегося в горле.

За тяжелой, ржавой железной дверью открылся Зал фресок — длинное помещение, высеченное в цельной скале. Кирпичные стены делали его похожим на настоящий зал. Маклеод узнал несколько работ из интернет-галереи — ацтекского воина, Армстронга на Луне, скелет, предупреждающий о СПИДе. Были и другие — Марлен Дитрих, Человек-Паук, пенис с крылышками, зеленый пришелец из космоса, пара хулиганов в армейских ботинках, с «ирокезами» и топорами. Но в Зале фресок оказалось пусто. Свет давала единственная свеча, поставленная посреди пола в озерце растопленного воска. Рядом с ней торчала винная бутылка, отливающая зеленым; ее длинная тень танцевала на полу и стенах, покрытых современными фресками.

Энцо не знал, тревожиться ему или вздохнуть с облегчением. Переступив порог, он включил фонарик на каске, подошел к горящей свече и присел на корточки, чтобы рассмотреть бутылку, как оказалось, с шартрезом. Стекло было белым, цвет придавал зеленый ликер. Лукавый напиток, придуманный картезианскими монахами. Маклеод выругался и сплюнул на пол: Мадлен снова затеяла игру в загадки. Правда, надо отдать ей должное, эта оказалась из самых простых.

Энцо вытащил схемы. Штольни картезианцев подходили к бункеру с юга и востока; в южной части системы подземных ходов находился «фонтан» картезианцев. Если верить Самю, это название возникло из-за зеленоватой воды, стекающей по стенам в огромную каменную чашу посередине, высеченную за несколько столетий до появления монастыря и самого ордена. Где-то здесь должен быть выход в юго-восточную часть системы штолен, откуда к «фонтану» ведет практически прямой тоннель. Маклеод посмотрел на часы — двадцать минут третьего.