Опасная тихоня

— Значит, нам пришла пора дарить телевизор детскому дому, — констатировала я, вешая пальто в шкаф. — Пардон, я запамятовала, — видак!

— Иди ты к черту! — снова попер на меня Венька. — Выбрала момент для шуточек!

— Ну извини, — предложила я Веньке мировую. Сейчас, когда я вела двойную игру за его спиной, ссориться с ним мне было не с руки. — Согласна, моя ирония неуместна. Но не вижу повода для того, чтобы сильно убиваться. Радоваться надо, что бюджетники наконец получат долгожданную зарплату.

— Я и радуюсь, — прошипел Венька, — сначала получат, а потом побегут голосовать за своего благодетеля, за Крутоярова! А все этот… — Имени Венька не назвал, но я почему-то сразу поняла, что речь пойдет о Пашкове. — Вздумал провинцию удивлять высокими материями, очень они ей нужны! Четвертая моя избирательная кампания и первая такая бездарная!

Я невольно присвистнула:

— Ого! Уже четвертая, помнится, еще два дня назад она была третьей…

Венька пропустил мимо ушей мое замечание, продолжая изливать горечь своих обид:

— Нет, никогда еще я так не начинал… Прима, можно сказать, в морду плюнула, в губернии поддержки, считай, никакой!

— А Дедовский? — встряла я. — Все-таки он у нас здесь не последняя спица в колеснице.

— А что Дедовский? — фыркнул Венька. — Он скользкий, как угорь. Такой, «да» и «нет» не говорите… Я бы на месте Пашкова ему не очень-то доверял.

Забавно было слышать такую характеристику Дедовского из Венькиных уст. Похоже, достойных себе противников организатор избирательных кампаний не особенно жаловал.

— А главное — то, что твоя паршивая газетенка написала! — с особенной злостью выдал Венька.

Я сделала непроницаемую физиономию и принялась бешено ворочать «шариками»: что, интересно, он имел в виду? Спросить же Веньку напрямую я не могла, ибо тогда он сразу догадался бы, что половину сегодняшнего дня я потратила отнюдь не на походы по редакциям.

А Венька схватил со стола газету, такую измятую, словно перед этим в нее заворачивали пирожки, и зачитал с выражением:

— «…Промосковский ставленник Пашков привез за собой целый обоз советников и телохранителей, однако пользы от них, судя по всему, чуть, а может, и того меньше». М-м-м… Дальше… «Широко разрекламированная агитационная акция с участием оперной звезды Елены Богаевской с треском провалилась, в последний момент знаменитая певица отказалась поддержать своими концертами московского популиста. Не исключено, она догадалась, что деньги, которые спонсируют столь изысканно-гурманскую программу, имеют сомнительное происхождение…» А, каково? Пасквиль, самый настоящий пасквиль!

Пока Венька цитировал этот любопытный текст, я успела рассмотреть, что в руках у него «Губернский вестник» за сегодняшнее число. Да, подсуропили бывшие коллеги, ничего не скажешь. Пашкова не жалко, а вот я как выгляжу? Как дура с помытой шеей! Я же как будто только что от них явилась, а сама ни сном ни духом про этот опус. Ну что? Нужно как-то выкручиваться.

Я прокашлялась:

— И все равно я не вижу повода для уныния. Ясно же, что статейку состряпали в пику мне лично. Я ведь ушла от них и примкнула к вам. А кроме того, нельзя не учитывать, что редактор «Вестника» с некоторых пор сильно задружил с Крутояровым. Не знаю, как ты, а я, например, считаю, что лучшей рекламы, чем эта паршивая статейка, нам за деньги не организовать. Ясно же, что они нас боятся!

Это «нас» мне самой понравилось больше прочего, никогда за свои тридцать три с половиною я еще не завиралась до такой степени! Ничего, стоит только начать.

Венька недоверчиво посмотрел на меня, потом снова уткнулся в газету и шмыгнул носом.

— Оригинально ты на все это смотришь, — признал он, и с ним трудно было не согласиться. — А Пашков, знаешь ли, думает иначе. И остальные тоже.

— Это те, которые из «обоза»? — уточнила я.

— На твоем месте я бы так не веселился, — желчно сказал Венька, — это первый наш с тобой серьезный прокол.

Меня опять порадовало Венькино обобщение: «наш с тобой прокол». Обожаю делить ответственность с кем-либо еще, а вот успех делить не люблю. Предпочитаю сама пользоваться его сочными плодами. Что до «обоза», то мне все больше кажется, будто команда Пашкова не так дружна, как любит представляться. Какие они, к черту, единомышленники! На самом деле каждый тащит одеяло на себя, чтобы в нужный момент, когда придет время пожинать общую жатву, оказаться ближе к тучным хлебам. Ничего принципиально нового!

На столе зазвонил телефон, Венька послушал, коротко бросил мне: «Я скоро» — и скрылся за дверью. Я ничего не имела против того, чтобы немножко побыть одной. Кстати, не мешало на досуге поподробнее ознакомиться с содержанием статейки, приведшей Веньку в такое смятение. Я придвинула к себе измятую газету и погрузилась в чтение. Ну, я вам скажу, время я потратила не зря.