Опасная тропа

Слишком большое место ты занял в моей жизни, я замечаю, что ревную тебя к твоим газетным гранкам, ревную тебя к твоей поэзии, к твоим городам в Средней Азии… Я буквально вскипела, когда девчонка, что ехала с тобой в купе, так вкрадчиво и нежно заговорила с тобой.

Прости меня, Нури, дорогой мой человек, прости, одолевают меня разные чувства, порой я сама себя не узнаю. Нури, я чувствую, что становлюсь другой, но не знаю, хорошо это или плохо. Может быть, это происходит со мной потому, что тебя нет рядом? Если раньше я могла непринужденно говорить о тебе, гордиться тобой перед подругами, то теперь не могу, что-то изменилось во мне. Так и хочется уединиться, предаться грусти, и тогда я до боли ощущаю любовь к тебе, мой дорогой. Не знаю, что я пишу и что делаю, только знаю одно — жизнь без тебя теряет для меня всякий смысл. Соскучилась по твоей ласке, нежный мой Нури, хочу слышать твой голос. Нет жизни без тебя, я начинаю завидовать всем, кто рядом с тобой, боюсь, что ревность завладеет мной, притупит мой разум, а я не хочу твоей семье никаких огорчений.

Скорее возвращайся ко мне, радость моя, я места себе не нахожу. Все брожу там, где мы вместе ходили с тобой…

Сидела на той скамейке, где злой дяденька напустил на нас собаку, была там, где теперь стоят крупнопанельные дома, была под тутовым деревом в лесопарке, где ты все смотрел на небо и говорил: «Вот самая яркая звезда на небе: это ты, Цуэри! А та, что рядом, это я». Долго сидела я там одна и чуть ли не каждую травинку гладила рукой; обрадовалась, когда нашла пуговицу от твоего пиджака и пожелтевший обрывок газеты, той самой газеты, в которую мы завернули хурму и где были опубликованы твои стихи.