Опасная тропа

Еще позднее, когда мы приблизились к месту, где был убит олень-вапити, нам захотелось взглянуть, нашли ли его змеи. Им это не удалось, но, разумеется, оказалось по силам медведям — несмотря на большие размеры животного, они съели его целиком, остались только кости, разбросанные вокруг на многие ярды.

Оттуда мы двинулись вверх по тропе, опасаясь, что враги могли наткнуться на наши походные сумки и забрать их. Но нет! Сумки были там, где мы их и оставили. Мы сняли их, выбросили мясо (оно давно испортилось), распределили поклажу по лошадям, и вскоре эта последняя полоса леса осталась позади.

Мы начали подъем по голому и почти отвесному склону. Тропа была проложена наискосок по каменистой круче. В нескольких футах ниже скала резко обрывалась в каньон такой глубины, что, когда я взглянул вниз, у меня закружилась голова. Большой камень, который столкнула ногой лошадь Бесстрашного, с грохотом помчался вниз, сбивая другие по склону утеса, а мы, бессильные что-либо сделать, могли лишь стоять и слушать. Прошла целая вечность, пока не послышался громовой удар о дно каньона, а затем от скалы к скале, от вершины к вершине понеслось мрачное эхо. Содрогнувшись, мы продолжили свой путь, раздумывая о судьбе, которая ожидает того, чей конь случайно оступится на этой тропе.

Начало каньона упиралось в отвесную стену. Когда мы достигли этого места, то увидели, что тропа резко поворачивает на запад и полого ведет вверх к вершине горы.

— Ха! — воскликнул Бесстрашный. — Оттуда мы увидим совсем другую страну. Мы спустимся в нее и разобьем лагерь среди маленьких речек, которые текут к Большой Реке Запада!note 66

— Да. Но насколько я знаю — это сплошь лесистые долины и горы, — заметил Питамакан. — Такая страна мне не нравится.

Но, когда некоторое время спустя мы выехали на вершину, посмотрев вниз, он воскликнул:

— Нет, нет! Мы все еще в нашей собственной стране. Я знаю это место — здесь внизу течет Ревущая Река.

Внизу мы увидели глубокую, тянущуюся на юго-восток долину, усеянную блестящими озерами разной величины. Теперь я понял, что мы находимся в высочайшем месте главного хребта Скалистых Гор. Река под нами была притоком реки Много Мертвых Вождей. Я достал подзорную трубу и внимательно осмотрел каждую из маленьких полян в долине, а также ее травянистые склоны — но не смог обнаружить лошадей. Кутене здесь не было, иначе я должен был увидеть их табуны. Мне удалось оглядеть долину сверху на восемь-десять миль. Дальше она поворачивала на юг. Существовала возможность, что кутене разбили лагерь именно там, в нижней ее части.

Мы не стали задерживаться на вершине и через четверть мили спустились к Ревущей Реке. На этот раз мы разбили лагерь возле небольшой речушки, текущей с ледника. В этом месте лошади хорошо подкормились на пастбище, богатом горной травой, но наше оленье мясо на ужин (зажаренное на костре из веток сосны — единственного топлива на такой высоте) получилось горьковатым от смолы. Мы постарались побыстрее погасить костер.

Бесстрашный заступил на первое дежурство, а мы с Питамаканом легли спать. Но сначала мой «почти-брат» не забыл призвать своих богов по-прежнему защищать нас и посылать ему вещие сны.

Мой черед дежурить в эту ночь был последним — с двух часов. С приходом рассвета я так увлекся наблюдением за дикими животными на склонах окрестных гор, что позволил своим спутникам спать до самого восхода. В поле моего зрения было не менее трех сотен снежных коз и баранов: поодиночке, по двое, по трое и небольшими стадами. Старые самцы всегда держались на расстоянии от самок и молодняка.

С особым интересом я рассматривал старого горного козла, шествовавшего по горному выступу выше нас в двух сотнях ярдов. Он пренебрегал травой и кустиками, росшими на самом выступе, но его привлекал мох на каменистой стене. Когда ему особенно понравилось одно место, он ловко встал на задние ноги, опершись передними о скалу. Немного позже он оказался прямо над нашей стоянкой и его заинтересовали кони. Подойдя к краю уступа, он уселся на свой зад, совсем как собака, и уставился на наш бивак. Для парнокопытного его поза была столь забавной, а его тарелкообразная, обрамленная длинными волосами голова с такой скорбью свешивалась на его грудь, что я не выдержал и громко расхохотался, разбудив своих спутников.

— Ха, почему ты смеешься? — спросил Питамакан, приподнявшись.

Вместо ответа я указал ему на горного козла.

— Я хочу получить шкуру этой важной персоны! — воскликнул он, поднимая свое ружье.

Он тщательно прицелился и нажал на спуск. Мы отчетливо услыхали, как пуля ударила в цель. От удара козел подскочил, сорвался с выступа и покатился по откосу к нам. Мы быстро сняли с него шкуру, о которой Питамакан сказал, что отдаст ее выдубить женщинам кутене. Я было подумал взять себе великолепные черные рога, подобные кривым саблям, и сделать из них украшение, но потом решил, что в дороге с ними будет слишком много хлопот.