Опасная встреча

Дверь тихо закрылась, но Эмили даже не заметила этого, отчаянно борясь со слезами. В голосе Виктории отдаленно прозвучали все те сотни тысяч раз «отдыхай», которые она слышала от Габриеля… Где он сейчас? Думает ли о ней? Будет ли вспоминать ее, когда она исчезнет из его жизни?.. Кто разбудит его, будет держать его за руку, если он снова упадет в обморок? У нее не будет даже возможности выяснить, с чем были связаны его обмороки. Она лишь очень надеялась, что обмороков больше не будет. Очень надеялась…

Эмили хотелось выть, но боль в груди была такой сильной, что она не смогла даже заплакать.

Боже, жизнь готовила для нее совершенно невыносимое испытание!

* * *

Через два часа в дверь снова кто-то постучался. Решив, что это Виктория, пришла проводить ее вниз и с кем-то знакомить, Эмили медленно направилась к двери, поправляя складки своего нового зеленого платья. Платье, подаренное Габриелем. Ей почему-то захотелось надеть его именно сейчас. Ведь совсем скоро она уйдет из этого дома, оставив тут все свои воспоминания и всё то, что когда-то связывало ее с Габриелем. Один лишь раз, еще один вечер, молило ее сердце. В последний раз позволь себе то, что будет помогать тебе жить до конца твоих одиноких дней. Ведь жизнь одна, а одиночество вечно. Как ты собираешься скоротать ее без воспоминаний?

Повинуясь внутреннему порыву, в отчаянии от того, что это последний вечер с Габриелем, Эмили надела зеленое муслиновое платье. Еще и потому, чтобы соответствовать обществу его семьи. Платье было удивительно красивым, оголяя плечи и верхнюю часть груди. И идеально подходило ей по фигуре. У Габриеля был отменный вкус и острый взгляд. В новом наряде Эмили чувствовала себя немного более уверенной, но едва открыв дверь, вся уверенность улетучилась как дым, потому что перед ней стоял отец Ника собственной персоной.

Отметив, как при его появлении застыла девушка, Себастьян попытался придать своему лицу доброжелательное выражение и откашлялся.

— Я бы хотел проводить вас вниз, — начал он, чувствуя вину за то, что произошло еще совсем недавно. — Если вы позволите.

Эмили даже не знала, что ей следует отвечать. Кажется, большей степени удивления невозможно было испытать после появления Виктории, но вероятно семья Габриеля была способна и не на такое. У Эмили было такое ощущение, что если она и откажется, отец Ника не подумает и рассердиться на нее. Поразительно, но он был вторым мужчиной после Габриеля, который не пытался рассердиться на нее. Даже после той роли, которую она сыграла в похищении Ника.

Может, с самого детства ей внушили неправильное представление о мужчинах?

— Я… я не против, милорд, — наконец ответила Эмили, смущенно опустив голову.

— Зовите меня Себастьян.

Эмили быстро вскинула голову.

— Но…

— Я бы этого очень хотел, — мягко проговорил он, и вдруг суровые черты его лица разгладились, потому что он улыбнулся ей. Отец Ника просил звать его по имени и улыбался ей! Ей, изгнаннице и рыжей приспешнице дьявола! Эмили была поражена в самое сердце, и не могла не отметить, как красив стоявший перед ней мужчина, даже несмотря на белую полоску шрама на его левом виске. — Уверен, моя жена уже успела рассказать вам, как важно обращаться к людям по именам, и как важно иметь особое имя.

Эмили казалось, что она попала в какой-то совершенно другой мир, где говорили на совершенно другом языке. Языке любви, искренности и нерушимой привязанности. То, чего она никогда в жизни не знала. До встречи с Габриелем.

— Нет, она не говорила об этом, — произнесла Эмили, чувствуя какую-то отрешенность от всего мира.

Новый мир, в котором жил Габриел, так сильно манил ее, что Эмили не смогла устоять.

Улыбка Себастьяна стала шире, вероятно от того, что он подумал о жене. И глаза засветились необычной любовью, которую мужчина может испытать к женщине.

— Думаю, она припасла этот разговор для более особого случая. — Себастьян выпрямился и посерьезнел, что немного насторожило Эмили, а потом он начал то, что она меньше всего ожидала: — Я хотел бы извиниться…

— Нет! — тут же воскликнула Эмили, в ужасе приподняв руку. — Вы не должны! — умоляюще попросила она. — Этого совершенно не нужно делать. Поверьте.

Он спокойно выслушал ее. А потом так же спокойно заговорил, словно бы ее слова не имели никакого значения.

— Мужчина никогда не должен выходить из себя перед дамой, какие бы эмоции не обуревали его. Это непростительно. Особенно потому, что вы все это время заботились о моем сыне. Габби неверно истолковал мой поступок внизу, вынудив вас воспринять это как нападение. Я бы не причинил вам вреда. Поверьте.

Не в силах произнести ни слова, Эмили ошеломленно смотрела на мужчину, на отца Ника, который всё же имел полное право разорвать ее на части. Впервые она встречала людей, которые думали, что могут ошибаться, и которые были готовы извиниться за это… Неужели… Неужели с детства ее приучили верить в совершенно ненужные вещи? Чему ее вообще учили?

— Милорд…

— Себастьян, — мягко напомнил он, снова улыбнувшись.

Эмили на этот раз не смогла проигнорировать его просьбу.