Опасно для жизни

Чиртков выключил магнитофон, занял свое место у стола.

— Может, взять проводника? Он с ними связан, судя по разговору, — предложил Сережа Дубровин, совсем молодой парень, пришедший на работу в МУР месяца два назад.

— Ни в коем случае! Чему вас там в юридическом институте МВД учат? — рассердился Погорелов. — Сейчас главное — полная тишина. Они должны успокоиться. Мы обязаны взять Кантурию только с товаром на руках. Причем когда она повезет его на реализацию. Это другая статья, вы должны знать. Поэтому прослушивание и прослушивание! Терпение и терпение! Пожалуй, и дискотеки пока не трогайте. Наше дело — ждать.

Выпитый коньяк расширил не только сосуды, но и круг вопросов, приемлемых для обсуждения. Так, по крайней мере, решил Турецкий и спросил:

— Наташа, вы замужем?

— Та-ак, — протянула Наташа, — ну вот и начались вопросы о моей личной жизни. А я-то думаю, когда…

— Вы не отвечайте, если не хотите, — испугался Турецкий.

— Ну почему же, вам ведь хочется знать, верно? Нет, я не замужем. Когда-то была, но недолго.

— Просто вы такая интересная женщина, неужели… — начал было Александр.

— А что, интересные женщины всегда и безусловно замужем? — прервала Наташа, насмешливо улыбаясь. — По моим наблюдениям, дело обстоит как раз наоборот: именно яркие, умные, одним словом, интересные женщины, как правило, и не замужем.

— Почему? — тупо спросил Саша.

— Видимо, потому, что мужчины неинтересные. Ну что, съели? — рассмеялась она, глядя на расстроенное Сашино лицо. — Просто меня всегда удивляет это мужское чванство. Почему-то вы все полагаете, что выбираете только вы. А на самом деле выбирают вас. И если выбрать некого, то что? То и ничего!

Ведь обидные слова говорила! Особенно для такого супермена и плейбоя, каким иногда — редко! редко! — но все же считал себя Александр Борисович. Да и какой мужчина хоть раз в жизни не считает себя суперменом и плейбоем! Как говорит сама Наташа — это входит в профессию! Но самое интересное, что эти обидные слова произносились с такой милой улыбкой, с такими ласковыми модуляциями виолончелевого голоса, что обижаться совершенно не хотелось! И Саша рассмеялся.

— А дети у вас есть? — все еще улыбаясь, спросил он и осекся, увидев ее изменившееся лицо.

— Детей нет. Была дочь. Умерла, — быстро ответила Наташа и отвернулась к окну.

Саша растерянно замолчал, не зная, как продолжить разговор. Он представил на минуту, что они с Ирой потеряли свою Нинку, свой звонкий колокольчик, и даже головой замотал — не дай бог!

Наташа снова заговорила, продолжая смотреть в окно:

— После смерти дочери мы с мужем развелись. Бывает, горе сближает, бывает — наоборот. У нас был второй вариант. А потом со мной случился несчастный случай… продолжительностью в десять лет. «Иронию судьбы» помните, конечно? Барбара Брыльска про свой роман с женатым мужчиной рассказывает. Это мой случай. Десять лет без права переписки. Он, кстати, тоже москвич. — Наташа помолчала. — Но все, как известно, проходит. Прошло, в конце концов, и это. Только больше я не влюбляюсь ни в женатых, ни в холостых. Знаете, я бы сейчас с удовольствием сигаретку выкурила. А в тамбур идти не хочется.

Женщина взглянула наконец на Турецкого, и ему показалось, что глаза ее подозрительно блестят.

— Это мы сейчас организуем! — засуетился Саша, возясь с оконной рамой. — Ну вот, вполне достаточное пространство для удаления дыма и предотвращения задымления помещения… — нес он какую-то чушь, боясь, что влага из ее глаз прольется.

Наташа взяла из протянутой пачки сигарету, чуть потянулась к огню зажигалки. В свете маленького желтого пламени Саша рассмотрел печально опущенные уголки губ, наметившиеся носогубные складки, тени под глазами. И ему стало так нестерпимо жаль ее, захотелось немедленно прижать к себе, гладить коротко стриженные каштановые волосы. И пусть бы она плакала в его плечо и выплакала бы свое горе. А он бы ее утешал.

Но Наташа не заплакала, а, напротив, улыбнулась.

— Посмотрите, уже светает, — сказала она, опять глянув в окно. — Сейчас докурим и поспим чуть-чуть, хорошо?

— Хорошо, — огорчился Турецкий. И стал судорожно соображать, что бы у нее еще спросить, этакое нейтральное, чтобы, не дай бог, не расстроить снова, но в то же время такое, что ей небезразлично.

— Наташа! — вспомнил наконец он, — вы говорили, у вас больные — безнадежные. Чем же они болеют, если не секрет?

— Хронические гепатиты. Гепатиты с циррозом печени. Это уже инвалиды глубокие. Сгорают как свечи. Это ведь наркоманы процентов на восемьдесят. Ты их вытаскиваешь, а они опять за свое.

Турецкий аж подпрыгнул! Ну конечно, это наркоманы!

— Наталья Николаевна! — официальным тоном произнес старший следователь Генпрокуратуры. — Я расследую дело, связанное с наркобизнесом. По этому делу и направляюсь в ваш город. Следственным органам может потребоваться ваша помощь. В качестве специалиста или эксперта. Поэтому прошу вас оставить адрес и телефон, по которым мы могли бы вас найти.

— Вы это серьезно? — удивилась Наташа.

— Вполне, — ответил Александр и для убедительности показал свое удостоверение личности.