Опасное доверие

– Без проблем. Бри знает, что такое принцип необходимого знания. – Деймон положил телефон на кофейный столик. – Я еще написал, что мы выйдем на связь завтра.

– Завтра, – эхом повторила Софи. – Даже не представляю, что принесет завтрашний день. – Она облизнула губы. Мысли беспорядочно кружили в голове. – Я хочу посадить убийц моего отца. Хочу вернуть свою прежнюю жизнь. Хочу, чтобы и ты вернулся к своей прежней жизни. И вместе с тем я боюсь того, куда может завести меня правда. Я в ужасе от того, чем все это может закончиться. Что, если, пытаясь доказать невиновность отца, я узнаю, что он виновен? И что потом? Попытаюсь ли я скрыть это и защитить его репутацию? – Она вздохнула. – Я даже тебе не должна была говорить это, ведь сокрытие его незаконных действий тоже преступление. Я как будто барахтаюсь в воде и вот-вот утону. Ты сказал, что я не из тех, кто бросает дело, не доведя его до конца, но в этом случае я не уверена, что смогу справиться со всеми проблемами.

– Я знаю, Софи. На тебя так много всего свалилось. Ты даже с отцом толком проститься не смогла. Но вот что я могу сказать тебе: ты не утонешь, потому что я не позволю тебе. Тебе не нужно ничего решать, пока не собраны все факты, не получены ответы на все вопросы. Я хотел бы сказать, чтобы ты не боялась правды, но не могу. Я не хочу верить, что Алан в чем-то виновен, но пока картина складывается не в его пользу.

Она оценила его честность и даже почувствовала себя чуть менее виноватой, зная, что он испытывает нечто похожее.

– Я говорю себе то же самое. Если бы он был невиновен, то наверняка назвал бы имена и дал хоть какие-то указания, которые помогли бы доказать его невиновность. Но наличные, поддельные документы и его голосовые сообщения, в которых он извинялся и убеждал меня бежать, рисуют иную картину. С другой стороны, я не могу понять, почему он не пользовался деньгами, если брал взятки или воровал. Он не купил большой дом, яхту или шикарную машину. Он жил просто и скромно. – Она запнулась, внезапно поняв, на что ее отец мог потратить деньги. – Но он оплатил мое обучение, проживание. Все сходится.

– Твоей вины в этом нет, – прервал ее Деймон. – И твоему отцу не нужно было воровать, чтобы отправить тебя учиться.

– А если все так и было? Я никогда не спрашивала, есть ли у него деньги на аспирантуру; я просто исходила из того, что они у него есть. И кто я в таком случае?

– Ты ничем не хуже других. Все дети такие.

– Эгоистичные?

– Повторяю, все такие.

– Держу пари, ты не брал денег у своих родителей.

– У меня было по-другому. Они давали деньги, но с условиями. Я не хотел никаких условий, поэтому не брал деньги. – Он посмотрел на нее в упор. – Я готов обсудить с тобой любые вопросы. Я помогу тебе проанализировать каждую мелочь. Я буду размышлять и теоретизировать, но не стану слушать, как ты пытаешься обвинить себя в том, что мог сделать твой отец. Ты не несешь ответственности за это. Понятно?

Судя по суровому выражению его лица, ответ мог быть только один.

– Понятно, – сказала она, с облегчением принимая обещание поддержки. – Наверное, мне нужно еще раз тебя поблагодарить.

– Пожалуйста, не надо.

– Тогда только мысленно.

– Вот это меня устраивает, – согласился он.

– Кстати, о твоих родителях…

– Ради бога, не надо о них, – простонал Деймон.

– Мне просто интересно, поддерживаешь ли ты связь с ними. Вы видитесь по праздникам? Ваши отношения изменились с годами?

– Вообще-то нет. Мать я видел на Рождество два года назад, а отца, вероятно, за год до этого. Время от времени мы обмениваемся эсэмэсками или электронными письмами. Они присылают мне фотографии из тех мест, где проводят отпуск.

Его родители определенно были типичными нарциссами.

– А твои сводные братья и сестры? Ты общаешься с ними?

– Мы переписываемся время от времени. Я пытаюсь запомнить их дни рождения. Вот и все. Мне было тринадцать, когда родилась моя первая сводная сестра. Между нами большая разница в возрасте, и, честно говоря, у нас не так много общего. У моих родителей другой мир, счастливый и без меня. Я бы его только испортил.

– Ничего бы ты не испортил.

– Да это в общем и не важно. Нынешним положением дел все довольны.

– Держу пари, твои родители скучают по тебе больше, чем ты думаешь.

– Это потому, что тебе нравится видеть в людях лучшее.

– Наверное, ты прав. Дальше будет сложнее.

Он понимающе кивнул.

– Несомненно. Надеюсь, ты не станешь полным циником.

– Таким, как ты? – с вызовом спросила она.

– Таким, как я, – согласился он.

– Теперь понятно, почему ты такой циник. Родители причинили тебе боль, ты обиделся, и эта обида засела так глубоко, что от нее уже не избавиться.

– Уверяю тебя, я вовсе не в обиде на них. С этим давно покончено.

– Не верю.

– Веришь или нет, это никакого значения не имеет, – с раздражением сказал он. – Я знаю, что и как. И прекрати эти сеансы психоанализа.

– Никакого психоанализа. Я просто пытаюсь понять тебя.

– Я не такой уж сложный.

– Ох, да ладно. Это неправда.

– Правда. Я все упрощаю. Такова моя жизненная стратегия.