Опасное дознание

Клэр почувствовала облегчение, когда они уселись за стол. Хотя взгляд Алана был прикован к ней, сам он находился на расстоянии и не мог коснуться ее. А Клэр казалось, что его прикосновения уменьшают ее решимость, не дают собраться с силами, вообще мешают сейчас…

Она энергично перемешала шоколад, едва понимая, каким выразительным движением делает это, звякая ложкой по стенкам чашки. Алан был совершенно спокоен и только со слабой улыбкой наблюдал за Клэр.

— Не понимаю, почему люди всегда уверены, что если кого-то арестовали, то он и есть преступник! — возмущенно заговорила она. — Ведь самая последняя статистика указывает, что почти тридцать процентов образцов ДНК, найденных на месте преступления, не соответствуют ДНК обвиняемых. Это значит, что тридцать процентов людей арестовывают ошибочно. И это только в тех случаях, когда речь идет о результатах ДНК-анализов. Я содрогаюсь при мысли, каким мог быть этот процент, если включить в расчеты людей, которых арестовали, когда еще не рассматривали генетические доказательства.

— Я не знал, что процент так высок.

— Но это именно так! А что касается общей статистики преступлений, то ведь широко известно, что десять процентов людей, которых обвиняют, на самом деле невиновны. И несмотря на это, люди убеждены, что преступника можно освободить благодаря каким-то юридическим хитростям. Короче говоря, каждый виновен, пока не доказана его невиновность. А должно быть наоборот. А потом виновного пытается освободить какой-нибудь ловкий адвокат с хорошо подвешенным языком.

— Я слышал об этой проблеме… — вставил Алан.

— Мне просто интересно, как бы эти липовые законники себя чувствовали, если бы именно их преследовали за то, чего они не делали. А они не могли бы даже иметь защитника, потому что, если человека арестовали, значит, он уже виновен.

— Должен сказать, что такое отношение возникает в основном из-за дел, связанных с большими деньгами…

— Да. И я могу с ходу назвать несколько таких дел, где правосудие потерпело неудачу. Я согласна, это пугает. Но все-таки должен торжествовать основной принцип: не каждый, кого арестовали, виновен. И не каждый, кого преследуют, виновен. И иногда суд прав, когда оправдывает человека, несмотря на общественное мнение…

Клэр отодвинула от себя чашку, не сделав и глотка, поднялась из-за стола и стала расхаживать по кухне.

— Обывательское представление о системе правосудия просто бесит меня. Боже мой, у нас процент граждан, находящихся в тюрьме, выше, чем в любой западной стране! Лишь Южная Африка перещеголяла нас. Это говорит о нашем обществе больше, чем о нашей системе правосудия. Судебные ошибки приводят к тому, что тысячи невинных наполняют наши тюрьмы, в которых и без них стены трещат от тесноты.

Клэр скрестила руки на груди и, подойдя к окну, уставилась на свое отражение в темном стекле.

— Извини за излишнюю эмоциональность, но я буквально зверею от таких вещей! Этот недоумок, который позвонил сегодня… Он что, не верит своим соседям, которые будут присяжными на процессе Блэккайта?! Он, наверное, считает, что я смогу как-то закрыть им глаза на правду. Не думаю, что присяжные так глупы. В большинстве случаев они прекрасно справляются, просеивая все доказательства и делая обоснованные выводы. Все решают присяжные. Не обвинитель, не защитник и не судья. Присяжные! Самые обычные люди… — Клэр покачала головой. — Моя работа состоит не в том, чтобы выкидывать трюки или искажать правду, а в том, чтобы суд присяжных сделал свои заключения на основе законно полученных улик, а не каких-то эмоций или неправильной информации. Да, я буду защищать Коннора Блэккайта! И не позволю, чтобы его осудили, не дав ему возможности защищаться!

— К сожалению, Клэр, тебе придется расплачиваться за свою принципиальность.

Она махнула рукой.

— Да знаю! Теперь это стало очевидным. Ну, ничего, как-нибудь выкручусь. У меня достаточно сбережений, чтобы продержаться несколько месяцев, а за это время люди, надеюсь, одумаются.

— Но лучшим выходом для тебя и для Блэккайта все же было бы найти настоящего преступника.

Клэр слабо улыбнулась.

— Безусловно. Но нам пока не за что зацепиться. Боюсь, что у нас вообще ничего нет…

— Вот почему я так тороплю тебя с допросом девочки. Она может дать нам какие-то зацепки.

— В понедельник утром поговорю. Извини, Алан, но этот звонок действительно задел меня за живое. Я не сомневаюсь в своей правоте, но угрозы выбивают меня из колеи…

— Это совершенно естественно, дорогая. Я сам иногда чувствую себя виноватым, когда создается впечатление, будто какой-то ловкий защитник подтасовывает доказательства и освобождает какого-нибудь мерзавца. Ведь такое иногда действительно случается из-за того, что полицейский сделал что-то неправильно или собрал улики незаконным путем. Или просто у него недостаточно доказательств, чтобы убедить присяжных. Я в таких ситуациях, конечно, молчу: ведь я только полицейский. Но мне неприятно видеть, как людей сажают в тюрьму на основании незаконных или недостаточных улик.

— Кажется, в этом городе никто не согласится с тобой…

Алан улыбнулся.