Опасное лето

– Значит, сама-то ты не находишь в этом удовольствия? – спросила фрекен Снорк.

– Конечно, нет, – устало ответила Филифьонка, присаживаясь к столу. – Мой дядюшка и его жена вовсе не симпатичные.

Муми-тролль и фрекен Снорк присели возле нее.

– Может, им тоже в этом мало радости? – предположила фрекен Снорк. – А вместо них ты не можешь пригласить нас, ведь мы такие симпатичные?!

– Неужели? – удивилась Филифьонка.

Видно было, что она призадумалась.

Вдруг кисточка на ее колпачке приподнялась, и колокольчик весело зазвенел.

– И верно, – медленно сказала она, – совсем необязательно их приглашать, если никому из нас это не доставляет удовольствия. Не правда ли?

– Конечно, необязательно, – поддержала ее фрекен Снорк.

– И никто не огорчится, если я остаток своей жизни буду праздновать с кем захочется? Пусть они мне даже не родственники?

– Никому и в голову не придет огорчаться, – заверил ее Муми-тролль.

И Филифьонка просияла, словно сбросила с души огромную тяжесть.

– И как же все просто, – сказала она. – И как прекрасно! Теперь мы впервые в моей жизни весело отметим день летнего солнцестояния. И отметим его на славу! Ах, какие вы милые, какие милые, что придумали такой интересный праздник!

День летнего солнцестояния получился настолько интересный, что Филифьонка и мечтать об этом не могла.

– Выпьем за папу и маму! – произнес Муми-тролль и осушил свой стакан. (Как раз в эту минуту Муми-папа на борту плавучего театра предложил тост за своего сына. "За возвращение Муми-тролля! – торжественно произнес он. – За фрекен Снорк и малютку Мю!")

Все были сыты и довольны.

– А теперь давайте разожжем костер в честь праздника, – предложила Филифьонка.

Она загасила лампу и сунула в карман спички.

Небо было еще такое светлое, что можно было различить каждую былинку на земле. За верхушками елей, куда только что закатилось солнце, замешкалась в ожидании следующего дня алая полоска.

Они побрели через примолкший лес и вышли на заливные луга, где белая ночь была еще светлее.

– Как странно пахнут нынче ночью цветы! – сказала Филифьонка.

Едва ощутимый запах горелой резины тянулся над лугами. Наэлектризованная трава потрескивала.

– Пахнет хатифнаттами, – удивленно сказал Муми-тролль. – Но обычно в это время года они уплывают под парусами в морское путешествие. Правда?

Тут фрекен Снорк обо что-то споткнулась.

– "ЗАПРЕЩАЕТСЯ ПРЫГАТЬ!" – прочитала она.

– Какая ерунда! Глядите, здесь полно табличек, до которых больше никому нет дела.

– Как удивительно, что все разрешается! – воскликнула Филифьонка. – Ну и ночь! А не сжечь ли нам эти таблички? Не устроить ли из них праздничный костер и не поплясать ли вокруг него, пока все не сгорит?

И летний костер запылал! Огонь с ревом набрасывался на таблички с надписями "ЗАПРЕЩАЕТСЯ ПЕТЬ", "ЗАПРЕЩАЕТСЯ СОБИРАТЬ ЦВЕТЫ!", "ЗАПРЕЩАЕТСЯ СИДЕТЬ НА ТРАВЕ!".

Огонь, весело потрескивая, пожирал большие черные буквы, и снопы искр взметались к бледному ночному небу. Густой дым клубами вился над полями и белыми коврами повисал в воздухе. Филифьонка запела. Она разгребала веткой горящие угли и танцевала у костра на своих худущих ногах.

– Никаких дядюшек! Никаких тетушек! Никогда, никогда! Вимбели-бамбели-бю!

Муми-тролль и фрекен Снорк сидели рядом, любуясь костром.

– Как ты думаешь, что делает в эту минуту моя мама? – спросил Муми-тролль.

– Конечно, празднует, – ответила фрекен Снорк.

Таблички горели, и к небу взлетали фейерверки искр, а Филифьонка кричала:

– Ура!

– Я скоро усну, – признался Муми-тролль. – Значит, нужно собрать девять разных цветочков?

– Девять, – подтвердила фрекен Снорк. – И поклянись, что не произнесешь ни слова.

Муми-тролль торжественно кивнул головой. Он сделал несколько выразительных жестов, означавших "спокойной ночи, увидимся завтра утром", и зашлепал по мокрой от росы траве.

– Я тоже хочу собирать цветы, – сказала Филифьонка. Она выскочила прямо из дыма, вся в саже, но довольная. – Я тоже хочу с вами ворожить. Сколько ты знаешь колдовских заклинаний?

– Я знаю одно страшное колдовство, которым занимаются в ночь летнего солнцестояния, – прошептала фрекен Снорк. – Это колдовство такое страшное, что у него даже нет названия.

– Сегодня ночью я способна на что угодно, – заявила Филифьонка и горделиво зазвенела колокольчиком.

Фрекен Снорк огляделась по сторонам.

Затем она наклонилась вперед я прошептала Филифьонке в самое ухо:

– Сначала надо обернуться семь раз вокруг себя, бормоча заклинание и стуча ногами по земле. Затем надо, пятясь, дойти до колодца и заглянуть в него. И тогда можно увидеть в воде своего суженого, ну того, на ком ты женишься!

– А как его оттуда вытащить? – спросила потрясенная Филифьонка.

– Фу ты, там же только его лицо, – пояснила фрекен Снорк. – Лишь его отражение! Но сначала надо собрать девять разных цветочков. Раз, два, три! И если ты скажешь сейчас хоть слово, ты никогда не выйдешь замуж!