Опасное наследие богов

Наконец, правое полушарие полностью обслуживает мыслительные функции и обеспечивает возможность коммуникации на доречевом уровне. Серьезно облегчающие общение жесты, которыми ребенок овладевает в раннем детстве, и жестовая речь глухонемых находятся в ведении правого полушария, точно так же, как пиктографическая и иероглифическая письменность. В общем, любая форма общения, основанная на обозначении отдельных понятий определенными знаками, использование которых не требует выработки сколько-нибудь сложных грамматических правил, будет осуществляться правым полушарием. Эти способности у правшей не нарушаются даже при самых обширных поражениях левого полушария» (там же).

Можно здесь отметить явную связь с тем фактом, что в китайской письменности «почему-то» значительную роль играют тоны (см. ранее). Дело в том, что «тональность» иероглифа является как бы его «эмоциональной окраской»...

«Представители народов, пользующихся иероглифической письменностью, при поражении левого полушария сохраняют способность к чтению на родном языке» (А. Рябов «Нарушение высших психических функций у больных с органическим поражением центральной нервной системы»).

«У маленьких детей, когда они овладевают речью, правое полушарие, как уже говорилось, трудится наравне с левым. В этот период оно принимает гораздо большее участие в анализе речи, и звуковые образы слов первоначально хранятся в обоих полушариях. Однако позже левое полушарие полностью узурпирует эти функции, а информация о звуковых образах слов, которой располагает его собрат, оказывается за ненадобностью на самом дне кладовой памяти правого полушария, и разыскать ее здесь нелегко.

Некоторые слова воспринимаются детьми как целостные сигналы, без детального анализа последовательности составляющих их звуков, примерно так же, как словесные команды собаками. Подобные сигналы, неважно, что в данном случае они словесные, —это привычный язык правого полушария. В таком виде они только здесь и могут храниться, в левом полушарии эти же слова “записаны” в виде строгой последовательности определенных звуков» (Б. Сергеев «Ум хорошо...»).

Заметим, попутно, что, как показывают многочисленные исследования, логическое (однозначное) сознание является наиболее поздним приобретением человека в его эволюции...

К аналогичным выводам в смежной сфере, впрочем, пришли и лингвисты, что мы можем проиллюстрировать весьма пространной (и, увы, весьма «нудной») следующей цитатой (если я ее возьмусь «переводить на нормальный язык», то, боюсь, будет значительно хуже):

«...американскими лингвистами Чарльзом Ли и Сандрой Томпсон на материале китайского языка обоснована теория, согласно которой существуют как минимум два типа синтаксического строения высказывания: подлежащно-сказуемостное и топико- комментариевое.

Первый тип лежит в основе синтаксической нормы языков типа русского, второй характерен (и признание этого факта лингвистам до сих пор дается нелегко) для языков типа китайского...

Все такие высказывания, а мы утверждаем, что они нормативны для разговорного языка и преобладают в нем, состоят из двух частей, между которыми логически образуется разрыв, пауза, и которые “замещают” предписанные нормой подлежащее и сказуемое. Первая часть называется топиком, это нечто характеризуемое, вторая — комментарием, это характеризующее, а суть высказывания состоит в утверждении второго относительно первого. В отличие от подлежащего и сказуемого топик и комментарий строго фиксированы по позициям (первый обычно начинает или, редко, заканчивает предложение, второй — соответственно наоборот) — они не могут перемешиваться и “блуждать” по предложению. Очень важно, что топик и комментарий “независимы” друг от друга — они не только отделяются логической паузой, но и не требуют согласования форм.

Психолингвистами установлено, что такие “топиковые” структуры более глубинны (= более естественны для человеческого сознания), то есть при построении высказывания на русском языке мысль сначала облекается в топико-комментариевую форму, и только затем, “на выходе” подлежит преобразованию в классическую подлежащную структуру.

То есть вполне естественно, что обычные русские собеседники, говорящие в определенной ситуации и с учетом определенного контекста, не нуждаются в достройке своих предложений до под- лежащной, то есть до установленной литературной нормы. Им достаточно говорить по-русски, пользуясь “китайской” нормой. Топиковые высказывания в несколько “замаскированном” виде встречаются и в русской классической литературе (“Зима. Крестьянин торжествуя, на дровнях обновляет путь...”, “Москва! Как много в этом звуке для сердца русского слилось...”, “Квартальный поручик, он высокого роста, так пусть стоит для благоустройства на мосту”).