Опасное наследство

На улице стало немного прохладнее. Хью глубоко вздохнул и попытался привести свои мысли в порядок. Если это и есть «развлечения», то они нисколько ему не нравятся. Дешевая гордячка Мэйзи оскорбила память его отца; крысиные бои оказались ужасным зрелищем; проститутки над ним посмеялись. Пусть все они катятся к чертям, больше он с ними никакого дела иметь не будет!

Привратник сочувственно посмотрел на него.

– Желаете пораньше отдохнуть, сэр?

– Неплохая идея, – сказал Хью и пошел прочь.

Мики проигрывал. Если бы он держал банк в баккара, то можно было бы попробовать сплутовать, но банк к нему не переходил. Когда Эдвард предложил закончить игру и пойти развлечься к девочкам, Мики испытал тайное облегчение.

– Ты иди, а я пока поиграю, – постарался он сказать как можно более безразличным тоном.

В глазах Эдварда отразилась тревога.

– Уже поздно.

– Хочу отыграться и вернуть себе проигранное, – настаивал Мики.

Эдвард наклонился к нему и сказал низким голосом:

– Я заплачу за твои фишки.

Мики сделал вид, что обдумывает это предложение, а затем сдался:

– Ну ладно, твоя взяла.

Эдвард улыбнулся. Он рассчитался, и они вернулись в главную залу. Почти тут же к Эдварду подошла пышногрудая блондинка. Он обхватил ее за обнаженные плечи, и она прижалась к нему всем телом. Мики тем временем рассматривал остальных девушек. Его внимание привлекла женщина чуть постарше с откровенно развратным взглядом. Он улыбнулся ей; она подошла, вцепилась ему в жилет всей пятерней, подтянула к себе и поцеловала в губы.

Мики заметил, что наблюдавший за ними Эдвард покраснел от возбуждения. Мики тоже ощутил желание.

– Как тебя зовут? – обратился он к своей женщине.

– Элис.

– Пойдем наверх, Элис.

Вчетвером они поднялись наверх. На площадке стояла мраморная статуя кентавра с напряженным членом, который Элис, проходя мимо, потерла рукой. Рядом со статуей обнималась полураздетая парочка, не обращая никакого внимания на наблюдавшего за ними пьяного мужчину, сидевшего прямо на полу.

Женщины направились было в разные комнаты, но Эдвард указал им на одну комнату.

– Хотите все вместе, мальчики? – спросила Элис.

– Сэкономим деньги, – сказал Мики, а Эдвард засмеялся.

– Вместе учились в школе? – с видом знатока спросила женщина, закрывая за собой дверь. – Спали в одной кровати и привыкли тереться друг об дружку?

– Заткнись! – приказал Мики, крепко обнимая ее.

Пока Мики целовал Элис, Эдвард подошел к ней сзади, вытянул руки и обхватил ладонями ее груди. Ее это, казалось, немного удивило, но возражать она не стала. Мики чувствовал, как руки Эдварда движутся между его телом и телом женщины, и по толчкам он догадался, что его товарищ уже возбужден до предела.

– А мне-то что делать? – чуть погодя спросила другая девушка. – Я, случайно, тут не лишняя?

– Скидывай платье! – выпалил Эдвард. – Ты следующая.

Глава третья. Июль

I

В детстве Хью думал, что настоящие владельцы Банка Пиластеров – это посыльные, расхаживающие по банку с важным видом, в безукоризненно чистых и выглаженных визитках, с выглядывающими из кармашков жилетов серебряными цепочками от часов. Они так горделиво, с полным чувством собственного достоинства двигались по коридорам, что казались ребенку самыми главными, несмотря на то что в действительности занимали едва ли не самую последнюю должность.

Его, десятилетнего, привел сюда дед, брат Старого Сета. Мраморные стены зала на первом этаже казались стенами собора – огромного, величественного здания, в котором велись торжественные и непонятные службы в честь божества по имени Деньги. Дед показал ему и покрытые плотными коврами коридоры второго этажа, в которых тонул всякий звук; показал кабинеты партнеров и их секретарей, где маленькому Хью предложили бокал хереса и тарелку с бисквитами; показал на третьем этаже столы строгих старших писарей в очках, сидевших в окружении кип бумаг, перевязанных лентами, словно подарки; показал младших клерков на последнем этаже, сидевших за выстроившимися в ряд конторками и показавшихся маленькому Хью игрушечными солдатиками, царапающими что-то в конторских книгах своими перепачканными чернилами пальцами. Но самым волшебным местом для Хью был подвал, под сводами которого хранились договоры, заключенные тогда, когда его дедушка был младше его самого; здесь же хранились тысячи почтовых марок, дожидаясь, пока их оближут и приклеят к конвертам; отдельное помещение было заставлено огромными стеклянными банками с чернилами. Хью представлял себе, как эти чернила разливаются по чернильницам, как писари распределяют их по бумагам, и как эти бумаги возвращаются в подвал, чтобы остаться там на веки вечные, и как в результате этого круговорота чернил каким-то загадочным образом рождаются деньги.