Опасное наследство

Августа хотела было сказать ему, чтобы он не смел разговаривать с ней таким тоном, но решила, что так только сильнее разозлит его. Она и так уже одержала над ним полную победу, хотя он этого и не знает. Поэтому она постаралась ответить ему примиряющим тоном:

– Если бы я выгнала ее, то не кажется ли тебе, что она ждала бы тебя снаружи, на улице? Нет, она ушла сама, по своему решению, и пообещала написать тебе завтра.

– Но когда я уходил за доктором, она сказала, что будет ждать меня здесь.

– А потом передумала. Ты разве не знаешь, какими бывают непостоянными девушки в ее возрасте?

Хью нахмурился, но не знал что ответить.

– Не удивительно, что она постаралась как можно быстрее выпутаться из неловкого положения, в которое ты ее поставил, – добавила Августа.

Ему это показалось логичным.

– Я считаю, что вы сами сделали все возможное, чтобы она почувствовала себя неловко и не захотела здесь задерживаться ни на миг.

– Считай, как тебе будет угодно, – строго сказала Августа. – Я не намерена выслушивать твои упреки. Утром, перед тем как ты отправишься в банк, с тобой поговорит твой дядя Джозеф. А теперь спокойной ночи.

Какое-то мгновение казалось, что он хочет с ней поспорить. Но ему действительно нечего было сказать.

– Ну что ж, хорошо, – пробормотал он наконец, повернулся и пошел к себе.

Августа вернулась к Эдварду. Доктор закрывал свой чемоданчик.

– Ничего серьезного, – сказал он. – Нос поболит несколько дней, вокруг глаза завтра может проявиться синяк, но он молод и вскоре поправится.

– Благодарю вас, доктор. Хастед проводит вас.

– Спокойной ночи.

Августа склонилась над кроватью и поцеловала Эдварда.

– Спокойной ночи, мой Тедди. А теперь спи.

– Хорошо, мама. Спокойной ночи.

Теперь оставалось только одно дело.

Августа спустилась по лестнице и зашла в спальню Джозефа, надеясь, что он уже заснул, но он сидел в кровати и читал «Пэлл-Мэлл Газетт». Увидев ее, он немедленно отложил газету в сторону и приподнял одеяло.

Едва она оказалась в кровати, как он обнял ее. Близился рассвет, и в комнате было уже довольно светло. Она закрыла глаза.

Он быстро вошел в нее, она обвила его руками и отвечала его движениям, представляя себя шестнадцатилетней девочкой, лежащей на берегу реки в малиновом платье и соломенной шляпке, в то время, когда ее покрывал поцелуями граф Стрэнг. Только в ее фантазии граф Стрэнг не ограничился поцелуями, а приподнял юбки и занялся с нею любовью прямо под жаркими лучами солнца под мерный плеск речных волн…

Когда все закончилось, она немного полежала рядом с Джозефом, вновь наслаждаясь победой.

– Необычная ночь, – пробормотал он сонным голосом.

– Да, – отозвалась она. – Эта негодная девчонка….

– М-м, – промычал он. – А в ней что-то есть… такая надменная и волевая… считает себя не хуже добропорядочных… изящная фигурка… как у тебя в ее возрасте.

Эти слова оскорбили Августу до глубины души.

– Джозеф! – воскликнула она. – Как ты смеешь делать такие ужасные сравнения?

Он не ответил, и она догадалась, что он уже заснул.

Все еще сердясь, она откинула одеяло, вылезла из постели и вышла из комнаты.

В эту ночь она больше не сомкнула глаз.

VI

Апартаменты Мики Миранды в пригородном Камбервелле состояли из двух комнат в доме рядовой застройки, принадлежащем вдове со взрослым сыном. Здесь ни разу не бывал никто из его знакомых из высшего класса, даже Эдвард Пиластер. Мики приходилось играть роль франта и гуляки, будучи весьма стесненным в средствах, и он вполне мог обойтись без шикарного жилья.

Каждое утро, в девять часов, хозяйка подавала им с Папой кофе с горячими булочками. За завтраком Мики объяснил, как заставил Тонио Сильву проиграть сто фунтов, которых у него не было. Конечно, он не ожидал громкой похвалы со стороны отца, но надеялся хотя бы на кивок в знак признания своих заслуг. Но Папу его рассказ не впечатлил. Он как ни в чем не бывало пил свой кофе, шумно прихлебывая.

– Так что, Тонио уехал в Кордову?

– Нет, но, надеюсь, уедет.

– Надеешься? Столько трудов, и ты только надеешься?

Мики почувствовал себя оскорбленным.

– Сегодня я нанесу ему окончательный удар, – возразил он.

– Я в твоем возрасте…

– Перерезал бы горло, я знаю. Но это Лондон, а не провинция Санта-Мария, и если я буду перерезать горло всякому, кто мне не по душе, меня повесят.

– Бывают времена, когда выбора не остается.

– Но бывают и времена, когда лучше действовать мягко. Папа. Подумай о Сэмюэле Пиластере и о его дурацком предубеждении против торговли оружием. Как я его устранил, не пролив ни капли крови, а?

На самом деле Сэмюэла устранила с дороги Августа, а не Мики, но он об этому отцу предпочел не рассказывать.

– Ну не знаю, – упрямо сказал отец. – Когда я получу свои винтовки?

Это была больная тема. Старый Сет по-прежнему оставался старшим партнером Банка Пиластеров. Стоял август. В сентябре с гор Санта-Марии начнет сходить снег. Папа захочет вернуться домой вместе с винтовками. Как только старшим партнером станет Джозеф, Эдвард заключит с ним сделку и отправит партию оружия. Но Сет упрямо цеплялся как за свою должность, так и за свою жизнь.