Опасное наследство

Мики беспомощно взирал на нее в ответ, ожидая, когда же она заговорит. Но Августа только переводила взгляд с Сета на Мики и обратно.

Наконец она медленно закрыла дверь, подошла к Мики, взяла у него из рук подушку, приподняла безжизненное тело Сета и подоткнула под него подушку. Подобрав упавший на пол «Экономист», она положила журнал старику на грудь и скрестила его руки сверху. Теперь казалось, что больной просто заснул за чтением.

Под конец она прикрыла его веки.

После этого она подошла к Мики.

– Тебя всего трясет, – сказала она, взяла его лицо обеими руками и поцеловала прямо в губы.

Сначала он был настолько ошеломлен, что не мог даже пошевелиться. Но вдруг в одно мгновение ужас сменился ненасытным желанием. Он обхватил ее и прижал к себе, ощущая ее груди своим телом. Она приоткрыла рот, и их языки соприкоснулись. Мики обхватил ее груди ладонями и сжал. Она взволнованно вздохнула. Его возбужденный орган немедленно налился кровью. Августа прижалась еще теснее, извиваясь и словно насаживаясь на него. Оба они тяжело дышали. Она взяла его руку, засунула в рот и прикусила, чтобы не закричать. Глаза ее закрылись, и все ее тело непроизвольно передернулось. Он понял, что она достигла вершины, и сам в этот же момент испытал крайнее удовольствие.

Все это заняло несколько секунд. Они еще немного постояли прижавшись, приходя в себя. Мысли у Мики путались.

Отдышавшись, Августа отстранилась от него.

– Я иду к себе, – сказала она тихо. – А ты должен покинуть дом немедленно.

– Августа…

– Зови меня миссис Пиластер!

– Хорошо…

– Этого не было, – произнесла она резким шепотом. – Ты понял? Ничего этого не было!

– Хорошо… – выдавил он из себя.

Она пригладила спереди платье и поправила волосы. Он, словно загипнотизированный, наблюдал за ней, сдавшись перед ее силой воли. Она повернулась и подошла к двери. Он машинально отворил дверь перед ней и вышел вслед.

Сиделка вопросительно посмотрела на них. Августа прижала палец к губам, призывая к молчанию.

– Он только что заснул, – сказала она тихо.

Мики поразило и ужаснуло ее спокойствие.

– Тем лучше, – прошептала сиделка. – Не буду ему мешать, пусть поспит часок-другой.

Августа кивнула в знак согласия.

– И я бы на вашем месте отдохнула. Поверьте, ему сейчас очень хорошо.

Часть вторая. 1879 год

Глава первая. Январь

I

Хью вернулся в Лондон через шесть лет.

За это время Пиластеры удвоили свое состояние, чему в немалой степени способствовал и Хью.

В Бостоне он показал себя на удивление хорошо вопреки всем своим страхам. Экономика Соединенных Штатов восстанавливалась после Гражданской войны, и трансатлантическая торговля находилась на подъеме. Хью старался следить за тем, чтобы Банк Пиластеров финансировал самые прибыльные и устойчивые предприятия.

Кроме этого, ему удалось уговорить партнеров приобрести ряд весьма привлекательных акций и облигаций. После войны правительству и предпринимателям требовались большие средства, и Банк Пиластеров вызвался им помочь – не без выгоды для себя, конечно.

И, наконец, Хью освоился в хаотичном рынке железнодорожных акций, научившись предсказывать, какие компании укрепят свое состояние, а какие разорятся при первых признаках бури на финансовом небосклоне. Поначалу дядя Джозеф относился с опаской ко всем инициативам, вспоминая крах 1873 года, но Хью унаследовал здоровый консерватизм Пиластеров и предлагал приобретать только лучшие акции, старательно избегая всего, что хотя бы отдаленно напоминало спекуляции. Все его решения оказывались верными. Пиластеры постепенно становились мировым лидером в области финансирования промышленного развития Северной Америки. Хью получал около тысячи фунтов в год и знал, что достоин большего.

На пристани в Ливерпуле его поджидал глава местного отделения Банка Пиластеров – человек, с которым он обменивался телеграммами по меньшей мере раз в неделю с тех пор, как прибыл в Бостон. Они никогда не встречались, и когда служащий наконец-то его распознал, то воскликнул: «Бог ты мой, я и не знал, что вы так молоды, сэр!» Хью от этих слов стало тем, более приятно, что утром он разглядел в своих черных волосах пару седых. Ему было двадцать шесть лет.

На поезде он поехал сразу в Фолкстон, не заезжая в Лондон. Партнеры банка предполагали, что перед тем как увидеться с матерью, он предпочтет встретиться с ними, но Хью подумал, что и без того отдавал им все без остатка последние шесть лет жизни и был обязан провести с матерью хотя бы один день.

Мать сохранила свою тихую красоту, но до сих пор носила траур по отцу. Сестра Дотти, которой исполнилось двенадцать лет, едва помнила его и держалась робко, пока он не усадил ее на колени и не напомнил, как ужасно она складывала его рубашки.

Хью умолял мать переехать в дом побольше, ведь теперь он мог легко платить ренту, но она отказалась, предложив ему накапливать деньги для своего личного капитала. Ему с трудом удалось уговорить ее взять деньги, чтобы нанять новую служанку в помощь старой экономке, миссис Бьюлит.