Опасное наваждение

Уже через час полдюжины репортеров толпились в гостиной моего номера. Я надела лиловый халат с лентами и такие же туфли. В уши вдела алмазные серьги, на запястья надела алмазные браслеты, чтобы прикрыть шрамы.

– Это было ужасно! – поведала я им по-английски с сильным акцентом. – Кричащая толпа окружила мой дом! Люди вопили и бросались камнями, а в доме оставались только я и моя верная Анна, остальные слуги сбежали.

Во внутренних комнатах Анна готовила чай. От импресарио и продюсеров музыкальных шоу стали прибывать корзины с цветами, и она пыталась объяснить посыльным, чтобы они унесли их обратно. Срезанные цветы приносят несчастье, теперь я уверенно говорила об этом. Когда-то я позволила Жюлю поставить их в моей комнате на рю де Монморанси, и вот что из этого получилось.

Я знала, что эти скептики не верят ни одному моему слову, но мне было все равно. Какие двусмысленные ухмылки появились на их лицах, когда я сообщила, что мы с королем Людвигом были «просто друзьями». Однако, что бы они ни написали в своих газетах, все должно было пойти на пользу делу. Что ж, значит, многие придут на концерт для того, чтобы посмотреть на бывшую любовницу свергнутого монарха, а не послушать пение еще одной иммигрировавшей сопрано.

– Говорят, король построил для вас оперный театр? – спросил один из репортеров.

– Он построил оперный театр во время моего пребывания в Мюнхене, и я имела счастье петь в нем, – поправила я его. – Городу все равно был нужен новый оперный театр.

– Но он мог его и не получить, если бы у короля не нашлось особой причины построить его, – произнес представитель «Дейли Леттер» с явной насмешкой в голосе. Я ничего не ответила и только загадочно улыбнулась. Карандаши репортеров так и забегали по страничкам их блокнотов.

– Говорят, вы ездили по улицам Мюнхена на белой лошади и били кнутом любого, кто встречался на вашем пути? – спросил другой журналист.

– У меня была черная лошадь, а не белая, – поправила я, – и я действительно не позволяю мужчинам становиться у меня на пути.

Почувствовав, что достаточно раздразнила их, я заявила, что у меня ужасно разболелась голова, и попросила их уйти. Когда Анна проводила последнего из них, я запрыгала от восторга и захлопала в ладоши.

– Я гений! – кричала я. – Благодаря этому интервью разойдется по крайней мере тысяча билетов! Завтра я найму пианиста – самого лучшего, какого здесь можно отыскать. Как жаль, что Лист сейчас не гастролирует в этой стране: вот бы получилось представление!

В дверь снова постучали, и через несколько секунд Анна принесла мне визитную карточку с незнакомой фамилией.

«Мистер Ральф Эдгар Флад. Эсквайр», – с трудом прочитала я. Благодаря Людвигу я довольно неплохо читала по-немецки, но письменный английский разбирала с трудом. «Театральный агент».

– Гм, впусти его, Анна.

Ральф Эдгар Флад, как я скоро поняла, считал себя режиссером. Правда, как выяснилось намного позже, он не обладал ни особенным умом, ни богатым воображением.

– Приветствую вас, баронесса! – выпалил он, входя в комнату с протянутыми ко мне руками. – Не скрою, что я безмерно счастлив видеть вас в нашей стране. Мы, простые американцы, с нетерпением ожидали возможности услышать ваш чарующий голос.

– Тогда почему бы вам не купить билеты на мой концерт, мистер Эсквайр? – спросила я, не обращая внимания на его протянутые ко мне руки. – Вы, несомненно, получите удовольствие.

– Ха-ха. Моя фамилия Флад, мэм. Эсквайр – это почетный титул, как и баронесса. – Он без приглашения плюхнулся на стул, хотя я оставалась стоять. – Я хотел поговорить с вами о концерте, баронесса. Было бы неправильно такой юной леди, как вы…

Я рассмеялась.

– Ну, ну, мистер Флад. Леди я еще могу стать, но юной уже никогда! Переходите к делу.

Он хотел организовать мое первое выступление в театре «Лицеум» – самом большом театре Нью-Йорка. Я жадно впитывала каждое его слово. Он обещал пятьдесят процентов от прибыли после покрытия всех расходов.

– А какие предстоят расходы? – спросила я. Он снисходительно усмехнулся.

– Расходов много: аренда зала – это примерно две тысячи долларов. Напечатать программки, заплатить пианисту, сшить костюмы. Здешняя публика любит красивые наряды.

– Правда? Я была на концерте великого Ференца Листа, и, насколько помню, он даже не менял костюма в середине выступления.

Флад рассмеялся. Он бы еще долго проговорил, но я решительно перебила его:

– Пожалуйста, расскажите мне поподробнее, мистер Флад, что вы можете для меня сделать. Например, где вы найдете мне пианиста?

– Я пойду прямиком в театральное агентство Тейлора, мэм, – сказал он. – Оно находится на 4-й улице. У них зарегистрированы все лучшие музыканты города и все лучшие актеры.

– Великолепно. Огромное спасибо, что пришли, мистер Флад. Я обдумаю ваше предложение и дам вам знать. До свидания.

Чувствуя себя немного обиженным и смущенным, мистер Флад позволил Анне проводить его до дверей.