Опасное наваждение

На следующий день я была немало удивлена, получив от Стивена приглашение пообедать с ним. Записку, как всегда, прочитал мне Давид, потому что я все еще плохо разбирала письменные английские буквы. Мы встретились у Феликса – в одном из лучших ресторанов города. Я немного нервничала, не сомневаясь, что он захотел встретиться со мной только для того, чтобы выяснить, чем закончилась моя встреча с Борисом.

Мы болтали о всяких пустяках. Я рассказала ему о маленькой победе, которую одержала над директором Французской оперы. Он обычно не разрешает певцам выступать на сцене театра с сольными концертами, но для меня сделал исключение, потому что я «такая известная artiste[6]». Я уже выпила много шампанского, но настроение мое не улучшалось. Мне хотелось спросить Стивена, вспоминает ли он когда-нибудь наши ночи, проведенные в замке, но я не решалась. Я не хотела услышать отрицательный ответ и не хотела показать ему, что думаю о нем с тоской и томлением.

– Ты какая-то подавленная сегодня, Рони, – заметил Стивен. – Надеюсь, ты озабочена не тем, какой прием тебе окажет здешняя публика? Ты покоришь Новый Орлеан так же, как покорила другие города.

Какой ласковый, нежный у него голос. Он всегда говорит такие правильные вещи.

– Я вчера разговаривала с Борисом Азубиным, – сказала я, вертя в пальцах тонкую ножку бокала. Пламя свечи отражалось в моих граненых золотых браслетах. Я надела закрытое платье с высоким воротничком, чтобы скрыть синяки на горле, оставшиеся от пальцев Бориса. – Боюсь, я сделала только хуже, Стивен, – призналась я мрачно. – Его невозможно уговорить.

– Он непорядочно вел себя? – спросил Стивен, откладывая нож.

– О нет! Просто он был груб, вот и все. Но он отказался оставить Габриэль в покое. Возможно, я даже еще больше разожгла его решимость. Он станет вести себя еще хуже мне назло.

Я машинально положила руку на горло. Стивен заметил это движение, потянулся ко мне и отогнул кружево воротника. Я попыталась заслонить руками фиолетовые пятна.

– Это вышло случайно, – робко пояснила я. – Мы с Давидом Тэтчером искали, где располагается ощущение верхнего регистра…

– Свинья, – мрачно произнес Стивен, и я знала, кого он имеет в виду. Его губы сжались от гнева, и он отшвырнул салфетку. Официант убрал со стола и подал десерт, но настроение было испорчено окончательно и ничто, даже форель и шоколадный мусс, не могли исправить его.

– Вам не понравилась еда, мсье Мак-Клелланд? – взволнованно спросил метрдотель, когда мы поднялись, чтобы уйти.

Стивен любезно заверил его, что все было отлично приготовлено и мы с удовольствием еще раз вернемся в его ресторан. Мы стояли на тротуаре в ожидании кареты Стивена, как вдруг появился Борис Азубин. Он шел, помахивая тросточкой и насвистывая, словно ему ни до чего на свете не было дела.

– Ну-ну, – весело сказал он, – парочка конспираторов, пойманная за работой. Мсье Мак-Клелланд, вам решительно не следует появляться на людях вместе с этой женщиной. Это повредит вашей репута…

Стивен вырвал трость из рук Бориса и принялся лупить его по голове. Тонкая эбонитовая палочка сломалась после четвертого или пятого удара, и тогда Стивен бросился на негодяя с кулаками. В ярости он становился совсем другим человеком. Борис визжал, как поросенок, стараясь прикрыть руками голову.

– Остановите его! Остановите его, он убьет меня!

Я схватила Стивена за плечи, пытаясь оттащить его в сторону.

– Перестань, – взмолилась я, – из-за этого ничтожества ты только наживешь себе неприятности. Стивен, оставь его!

Стивен отпустил Бориса.

– Если ты еще хоть раз тронешь эту женщину, я убью тебя, – тихо и угрожающе произнес Стивен. – А если я застану тебя около моей сестры…

– То арестуешь? – фыркнул Борис. Теперь, когда непосредственная опасность миновала, к нему вернулась его прежняя язвительность. – И на каком же основании?

– Об этом не беспокойся, – ответил Стивен. – Мне не нужно законных оснований, чтобы как следует проучить мерзавца.

Вокруг нас начала собираться толпа. Я уже слышала возбужденный шепот:

– Это Стивен Мак-Клелланд! Что здесь случилось? Кто это с ним? Не та ли певица?!

Борис, прихрамывая, бросился сквозь толпу, и тут наконец подъехала карета Стивена. Мы сели в нее и молча поехали к моему дому на Эспланад-стрит, недалеко от Миссисипи.

– Я сделаю то, что сказал, – нарушил молчание Стивен, когда карета подъехала к дому. – Я убью его, если он посмеет подойти к тебе или к моей сестре.

Я взяла его за руку.

– Он не так прост, Стивен, – сказала я тихо. – Но он трус. Он уедет, я уверена. Теперь все кончено, и твоя сестра в безопасности. Он такой негодяй… она никогда не сможет полюбить его.

Я видела, что случившееся сильно огорчило и расстроило Стивена. Он не привык действовать силой.

– Зайдешь ко мне на чашку кофе? Он покачал головой.

– В другой раз, Рони. Меня, к сожалению, ждет работа. Он проводил меня до дверей и стоял и ждал, пока я не вошла в дом. Казалось, мысли его витали где-то далеко. Мы пожелали друг другу доброй ночи, и он собрался уйти, когда вдруг, обернувшись, сказал:

– Я рад, что ты теперь в Новом Орлеане. И ушел.