Опасное наваждение

Они так обо мне беспокоились! Фрау Геллер время от времени подменяла меня, чтобы я могла немного поспать, но большую часть времени я сама ухаживала за Сетом, протирая его тело влажной тряпкой и успокаивая его. Наконец жар спал, лихорадка отступила, и мы поняли, что он поправится. Это было такое облегчение, что я даже немного поплакала.

Его первые слова были:

– Что ты здесь делаешь? Почему ты не поехала за ними?

Я только вздохнула. Ну что ты поделаешь с таким человеком?! Естественно, он рвался продолжать погоню и злился, что слишком слаб для этого: не мог пошевелить и пальцем. Не меньше его раздражала и необходимость спать со мной в одной кровати.

– Какого черта ты сказала им, что мы женаты? – проворчал он однажды ночью.

– Потому что это правда, – ответила я. – Ты же знаешь этих богобоязненных христиан. Если бы они подумали, что мы не муж и жена, они бы не позволили мне даже прикоснуться к тебе.

Я разделась, стянула через голову теплую ночную рубашку и скользнула в нашу постель.

– Не беспокойся, – язвительно сказала я, заметив, как он напрягся. – Я не собираюсь тебя изнасиловать. Но я также не собираюсь спать на полу.

– Чертова сука, – мрачно пробормотал он. – Это все из-за тебя.

– Из-за меня?! – Я буквально подпрыгнула от бешенства и села в кровати. Сет шумно вздохнул, и я поняла, что резким движением потревожила его раны. Ну и пусть. Если бы не я, он бы сейчас валялся мертвым на дне реки и вообще не мог чувствовать боли. – Мне следовало оставить тебя тонуть, – кипела я. – Мне нужно было позаботиться о собственном спасении и не думать о тебе. На моем месте ты бы поступил именно так! Тебя надо было оставить рыбам! Какой же ты неблагодарный черт! Я вот этими руками вернула тебя к жизни, когда ты уже умер, ухаживала за тобой, кормила, мыла, словно ты гигантский младенец! Ба! Надеюсь, твоя нога сгниет, а руки отвалятся! Разве я просила о благодарности? Я даже не просила о добром отношении. Но обвинять меня! Это уже слишком. Это подло и несправедливо. А-а, да что еще от тебя можно ожидать? Теперь я сама не желаю лежать рядом с тобой.

Я вскочила с кровати и сдернула с Сета одеяло.

– Я не стала бы спать с тобой, будь ты самим королем Англии!

Завернувшись в одеяло, я легла на полу. Сет закашлялся, потом вздохнул и наконец фыркнул. Я была почти уверена, что слышу его сдавленный смех.

Ему становилось лучше день ото дня, и он все больше злился из-за нашей задержки. Наконец он убедил герра Геллера отвезти нас в Сент-Луис. Я поцеловала на прощание фрау Геллер в высохшую щеку и сунула ей в руку одну из безделушек, подаренных мне Людвигом. Даже если у них не будет нужды ее продать, пусть в их унылом доме появится что-то яркое и красивое, на что можно посмотреть в грустную минуту.

Нас трясло, как горох в ведре. Каждая рытвина или бугорок на дороге причиняли Сету боль. Но на этот раз я не делала попыток оградить его от этой пытки. Скрестив руки на груди, я сидела на другом краю телеги, время от времени презрительно поглядывая на него. Между нами, словно стена, стоял мой чемодан. Лицо Сета побелело и покрылось крупными каплями пота. Я мужественно не замечала, как ему плохо, пока он не потерял сознание. Тут угрызения совести одолели меня, и я бросилась к нему, как мать к раненому ребенку. Его больная нога ударялась о грубо стесанные бока телеги, сквозь бинты проступила кровь. Я крикнула герру Геллеру, чтобы он остановился, и мы устроили маленький совет. Выше по реке, милях в десяти, было небольшое селение. Мы решили остановиться там на ночлег и назавтра засветло добраться до Сент-Луиса.

Сент-Луис был грязный, шумный, рабочий город, совсем непохожий на утонченный и благовоспитанный Новый Орлеан. Но в нем были своя прелесть и особая притягательность. Мы поселились в «Гранд-Палас-отеле», который был совсем не «гранд», и, приняв ванну и переодевшись, я отправилась что-нибудь разузнать про Бориса и Габриэль. Куда бы я ни пришла, везде только и было разговоров, что про Калифорнию и добычу золота. На улицах толпились люди, приехавшие со всей Америки – от Бостона до Нью-Йорка и Филадельфии, – готовые сменить добротные костюмы на грубую одежду золотоискателей. Мне незачем было видеть Калифорнию, чтобы сказать, что на самом деле они там найдут: дизентерию, волдыри на руках и изнуряющий труд, тяжелее которого они еще не видели. Держу пари, что там немного будет цыган. Цыгане и работа – вещи несовместные.

В отель я вернулась ближе к вечеру, обойдя перед этим дюжину магазинов. Я застала Сета ходившим по комнате; чтобы не потерять равновесия, он то и дело хватался за мебель.

– Что ты делаешь? – закричала я. – Ты хочешь, чтобы раны снова открылись? Идиот! Ты думаешь, что лучше врачей знаешь, как надо лечиться? Сядь сейчас же!

Я пихнула его в кресло и подставила под больную ногу низкую скамейку. Он хотел было возразить, но я ему не позволила.