Опасное наваждение

Я пыталась сосчитать, сколько стражников охраняет замок. Дошла до тридцати и сбилась. Они ходили туда-сюда, маршировали небольшими группами по утрам и вечерам. Вполне возможно, что их было всего десять. А может, и больше. Я смотрела на солдат сквозь зарешеченное окно своей комнаты, и сверху они выглядели, как маленькие крысы, бегавшие по двору.

Однажды я увидела необычную картину. В распахнутые ворота двора въехала ярко раскрашенная повозка. С сиденья возницы спрыгнул высокий белокурый мужчина. На нем были синие мешковатые штаны, красная рубаха, а на шее – синий платок. Из повозки выбралась невысокая, темноволосая женщина с ярко-красным платком на голове, в красивой зеленой юбке и цветастой желтой кофте. В их облике было что-то ужасно знакомое.

Один из моих охранников, тот, что пониже, Фриц, отодвинул засов и вошел ко мне в комнату.

– Выходи, время прогулки, – буркнул он. – Не пойму, чего ради я так вожусь с тобой?

– Нет, я хочу остаться здесь и смотреть на улицу, – ответила я, берясь руками за оконную решетку. – Посмотри, какие смешные люди там внизу. Кто они?

Фриц подошел к окну и проворчал:

– Цыгане. Они приезжают время от времени торговать своим хламом или купить у нас старых лошадей. Кстати, мою лошадь пора заново подковать. Интересно, они привезли с собой кузницу? Некоторые, я знаю, привозят. Хорошо, что барона нет в замке. Он ненавидит цыган до помешательства.

Фриц силой оторвал меня от окна и накинул мне на плечи шаль. Листья уже начинали желтеть, ночами подмораживало, и даже днем было довольно прохладно. С тех пор, как меня привезли в замок, прошло несколько месяцев, но я вряд ли это заметила. Скоро должна была прийти зима. За ней весна. Доживу ли я до весны? Мне было все равно.

Мы с Фрицем долго спускались по каменным ступенькам, затем прошли через большой зал и вышли на слабо освещенный осенним солнцем двор. Фриц усадил меня на низкий, каменный бордюр и велел сидеть смирно, а сам пошел поговорить с цыганами.

Я безразлично смотрела на них: мой интерес к ним уже угас. Их было пятеро: четверо мужчин и одна женщина, все одетые в яркую одежду. Мне казалось, что мужчины все время поглядывали на меня. Один, самый смуглый и черноволосый, сделал было несколько шагов в мою сторону, но другие остановили его. Я заметила на его левой щеке багровый шрам.

Цыгане выгрузили наковальню и отнесли ее ближе к конюшне. Они развели гудящий огонь, большой и красивый, и вскоре по двору разнеслось энергичное звяканье железа о железо. Цыгане кричали, смеялись, шутили с охранниками и Фрицем, громко обсуждали достоинства лошадей.

Пока мужчины возились вокруг кузницы, женщина направилась ко мне. Один из охранников попытался остановить ее.

Она со смехом оттолкнула его.

– Я не причиню ей никакого вреда, просто погадаю, вот и все. Могу и тебе погадать, если не будешь таким занудой. Я вижу, у тебя много подружек. И ты с ними сущий дьявол!

Она со смехом толкнула солдата локтем под ребро, и тот, ухмыльнувшись, убрал ногу. Цыганка трещала без умолку и бочком подбиралась ко мне. В конце концов солдат пропустил ее.

Цыганка, взяв меня за подбородок, громко произнесла:

– Ай-ай, какая красивая девушка! Я редко видала таких красавиц. – Она обернулась и крикнула одному из солдат: – Что с ней? Она больна или глупа? Что?

Тот пожал плечами:

– Не знаю. Думаю, она юродивая.

– На юродивых Божье благословение, – ответила цыганка. – Подойди ко мне, дитя, не бойся старой матушки Элизы. Она не обидит тебя. Цыгане не обижают таких бедняжек, как ты. Не бойся меня.

Я посмотрела на нее. Она была немолода, но на ее живом лице с дерзким выражением горели яркие карие глаза. Она присела рядом со мной на каменный бордюр и взяла мою руку.

– Как здесь тепло, – весело сказала она. – Тебе нравится здесь сидеть? Позволь я взгляну на твою ладонь. Может, и тебя в будущем ждет возлюбленный. Как знать?

Она бросила многозначительный взгляд на охранника и хихикнула. Солдат, снова ухмыльнувшись, отошел в сторону. Тогда цыганка крепче сжала мне руку и зашептала:

– Рони, послушай! Рони, ты узнаешь меня? Это я, Элиза, Элиза Мак-Клелланд. Не бойся. Ох, Рони, что они с тобой сделали!

Охранник повернул назад. Цыганка захихикала и принялась болтать всякую чепуху про мужа и детей, которые у меня будут, о том, что я долго путешествовала по океану, что я приехала из большой страны, которая называется Америка. Она говорила и говорила, время от времени бросая взгляд на охранника. Я почувствовала, что устала.

– Я хочу к себе в комнату, – сказала я. – Мне нужен Фриц.

– О, Рони, пожалуйста, постарайся выслушать меня, – прошептала она, выбрав момент, когда охранник снова повернулся к нам спиной. – Пожалуйста, постарайся. Мы хотим освободить тебя, но это нелегко сделать. Сколько здесь солдат? Сколько? Подумай, Рони. Мужчины в синей форме. Сколько их?

– Десять, – медленно сказала я. – И они маршируют и днем, и ночью.

Она безнадежно вздохнула и громко сказала:

– О, я вижу, у тебя есть и другие таланты! Ты прекрасно поешь! У тебя чудесный голос, краше, чем у соловья!