Опасное предприятие

Я уставилась на нее, а она мне улыбнулась, и это была первая искренняя улыбка, которую я у нее видела. Ее лицо сразу показалось мне очень красивым, и я вдруг поняла, что сегодня я впервые с начала этой истории вижу ее счастливой.

Я повернулась к Стокеру.

– Я был без сознания. Ничего не помню, – честно ответил он. – Я не могу давать показаний.

– Вы удовлетворены, мисс Спидвелл? – спросил сэр Хьюго. – Никто не может подтвердить, что клинок, обнаруженный в сердце Оттилии Рамсфорт, вонзил в нее кто-то другой, а не она сама.

– Но почему?..

– Так было нужно, – быстро сказал он. – Я представил на суде письменное признание, обнаруженное в ее комнате в Хэвлок-хаусе, в нем описаны все ее преступления, она подтверждает, что виновна в этих убийствах. Она взяла на себя ответственность за смерть Артемизии и Джулиана Гилкриста, а также созналась, что хотела, чтобы ее мужа повесили.

– Признание? – спросил Стокер.

Тут в разговор вступил сэр Фредерик.

– Почерк, пожалуй, немного отличался от почерка Оттилии, – сказал он намеренно спокойным голосом, – но меня просили подтвердить, что это написано ее рукой, и моему слову все поверили.

– Но кто… – начала я.

Эмма Толбот отставила чашку и разгладила юбку.

– У многих женщин бывает похожий почерк.

– Вы написали ее признание? – Я смотрела на нее в изумлении, потом перевела взгляд на сэра Хьюго, сэра Фредерика и леди Веллингтонию. – Вы все сговорились и подстроили это. Но почему?

Мне ответил сэр Хьюго.

– Это было целесообразно, мисс Спидвелл. Когда я представил суду это признание, все встало на свои места. Оттилию Рамсфорт признали убийцей, каковой она и была. Майлз Рамсфорт был полностью оправдан, и сегодня днем его отпустят, когда завершат все необходимые формальности. Журнал обнаружили среди вещей Оттилии Рамсфорт и уничтожили. Имущество принцессы возвратили ей в целости и сохранности, – сказал он, аккуратно напомнив мне о драгоценностях, – и ее имя не упоминалось в связи с этим делом.

Во мне зашевелились неприятные чувства.

– Мне нужно знать: она позволила бы, чтобы его повесили, или все-таки рассказала бы правду?

Он развел руками.

– Майлз Рамсфорт – неизлечимый оптимист. Он доверился ей и всегда надеялся, что она вознаградит его за преданность. И она ведь сделала это, по-своему, – напомнил он мне. – Она привлекла к расследованию вас и Темплтон-Вейна. Хотя мне и не по душе было это решение, но оно в конце концов привело к такому, вполне удовлетворительному, финалу. Все остались довольны.

– Кроме меня, – возразила я. – Ведь это неправда.

– Бывает разная правда, – строго ответила леди Веллингтония. – Для общественности такой правды вполне достаточно. Мы, все, кто присутствует в этой комнате, сделали все необходимое для того, чтобы в этом деле восторжествовала справедливость, и нам это удалось.

Мне не понравились ее слова, но ей нельзя было отказать в разумности. Мисс Толбот разлила всем еще виски, а когда и с этой порцией было покончено, мы все начали потихоньку прощаться. Сэр Хьюго отбыл первым.

– У меня дела, – сказал он, вставая и поправляя жилет. – До свидания, тетя Велли, – пробормотал он, целуя ее в дряблую щеку.

Когда он ушел, я вопросительно взглянула на нее.

– Тетя Велли?

Она махнула рукой.

– Это из уважения. Вообще-то, я его крестная.

– Помимо всего прочего, – тихо добавила я. Леди Велли улыбнулась своей крокодильей улыбкой.

Я подошла к сэру Фредерику, чтобы пожать ему руку до того, как за ним придет Черри.

– Девочка просто чудо, – сказал он мне. – Быстрая, как заяц, и веселая, как птичка. Прекрасная компания для меня. Я подумываю закрыть дом и отправиться с ней к морю. Думаю, все, что мне нужно, – это долгий хороший отдых.

– Спасибо за помощь, – сказала я, – за все, что вы сделали, – добавила я, многозначительно приподняв брови.

Сэр Фредерик улыбнулся.

– Когда вы догадались?

– Что это вы послали ключ, чтобы помочь нам в расследовании? Только когда нашла туфли, – призналась я. – Кто угодно мог быть нашим таинственным благодетелем, но, обнаружив туфли, я получила доказательство, что преступник жил под вашей крышей, что это была ваша свояченица. Тогда я вспомнила ее портрет, который вы написали, как вы поймали там в ней жестокость и сильные чувства. Тогда я подумала, что вы, наверное, подозревали ее и пытались по-своему направить нас на нужный след.

Он вздохнул.

– Оттилия не любила Майлза. Она сходила по нему с ума. Вам может показаться, что эти чувства похожи, но это не так, мое милое дитя. Это две стороны одной медали, и одна из них вас разрушает. Мне повезло. С Августой мы любили друг друга. Мы ссорились, смеялись и каждую минуту жили по полной. Но страсть Оттилии была иной. Я увидел это с самого начала. Она привязалась к нему так, как ни один человек не должен быть привязан к другому. Она была им поглощена, полностью уничтожена. Вот почему я изобразил ее именно такой. Я даже тогда это видел.

– В этом и была ее трагедия, – заметила я.

– И его. Но, подозреваю, теперь он сильно изменится. Беспечность, легкомыслие – все это исчезнет после такого ужасного опыта. Он выйдет из тюрьмы другим человеком.