Опасное предприятие

– Это значит: продолжайте – но с некоторыми ограничениями, – сказал он, и в его голосе вновь послышались нотки закаленного металла. – Вы будете докладывать мне обо всем, заслуживающем внимания, и не инициируете никакого общения с ее высочеством. Если ей захочется узнать о чем-то, что вы обнаружили, я сам буду ей об этом сообщать. Я, конечно, не верю, что вы станете говорить мне всю правду, – добавил он с некоторой горечью.

– Я согласна, – с готовностью ответила я. – Мне нужно в этом поклясться?

К его чести, на это он лишь улыбнулся.

– Мы оба знаем, чего стоят ваши обещания.

– Клятвы, данные под давлением, – лишь ложные обещания. А это я даю вам по своей воле. Буду делиться с вами всем, что мы обнаружим важного.

Я протянула руку, и он ее пожал. Когда я уже собиралась убрать ее, он удержал мою руку в своей, мягко потянув меня к себе, так, что я нагнулась над его столом. Он подался вперед, и его лицо оказалось прямо передо мной.

– Не забывайте, мисс Спидвелл, что я должен вам выговор. В этот раз вы меня обошли, но я веду счет.

Сказав это, от резко отпустил меня, и я потеряла равновесие. И он имел на это полное право, подумала я, выходя из его кабинета.

Любезность столичной полиции не распространялась на то, чтобы доставить нас до дома. Выходя, мы прошли мимо Морнадея, и ему хватило благородства выглядеть слегка смущенным. Я вздернула подбородок и проследовала мимо него, даже не взглянув в его сторону, но успела заметить, как Стокер послал ему красноречиво неприличный жест.

– Ты научился этому на флоте ее величества? – спросила я, когда мы оказались на улице.

– Помимо прочего.

Он взял дело в свои руки, загрузил меня в экипаж и назвал извозчику адрес Бишопс-Фолли. Я была этому рада. После беседы с сэром Хьюго я почему-то чувствовала себя не в своей тарелке, но, может быть, виной тому была сильная смесь опиума с кокаином.

– Как долго я дремала в объятиях Морфея? – спросила я Стокера с гораздо большей самоуверенностью, чем ощущала в действительности. Я облокотилась на него, уютно уткнувшись щекой в его плечо.

– Гораздо дольше, чем всем нам хотелось бы, – сухо ответил он. – Сэр Хьюго уже собирался послать за полицейским хирургом, но я сказал ему, что прекрасно и сам могу привести тебя в сознание.

– Удивительно, что он согласился.

Стокер пожал плечами.

– Он предупредил, что снова арестует меня, если я тебя отравлю, но я сказал ему, что этого не случится никогда.

На его губах заиграла улыбка, и мне захотелось ткнуть его как следует, но я поняла, что это чересчур сложно. Я зевнула так, что в челюсти что-то хрустнуло.

Мы ехали в пятнах огоньков, кружившихся за окнами кэба, отсветы фонарей тянулись, и мелькали, и летели мимо нас. Мы будто двигались внутри калейдоскопа, и узоры в нем постоянно менялись.

– Щелк, щелк, щелк, – сказала я, каждый раз щелкая пальцами.

– Ты о чем? – услышала я голос Стокера, но его лицо было скрыто во мраке экипажа, а мой взгляд был прикован к симфонии света за нашими окнами.

– Я в калейдоскопе, – сказала я ему, чувствуя, как приятная усталость разливается по моим членам.

– Скоро приедем, – пообещал он, когда мы выехали на Риджент-стрит. Я смотрела, как высокие изящные дома мелькают в окнах будто в волшебном фонаре. Я привалилась к Стокеру, но вскоре кэб прибыл к задним воротам Бишопс-Фолли. Я хотела встать, но ноги меня не слушались, и даже голова откинулась, когда Стокер поднял меня на руки.

Потом я немного пришла в себя, только в тот момент, когда он положил меня в кровать. Я чувствовала, что его руки сжимают мои щиколотки, снимают с меня туфли, а потом стягивают маленькую шелковую шапочку у меня с головы и расплетают мне волосы. Эйфория от выкуренной трубки уже прошла, но, чувствовалось, проникла мне в самые кости, и мне померещилось, что я поднимаюсь, легкая как перышко. Казалось, все поры, все клеточки, все мои нервы были оголены и напряжены, будто чего-то ожидали.

– Действие кокаина заканчивается раньше, чем эффект от опиума, – сказал он мне. – Я мог бы вколоть немного атропина, но лучше всего тебе будет сейчас хорошенько выспаться. Я и сам все еще ощущаю его воздействие. К утру нам обоим станет лучше.