Опасное расследование. Детектив

«Алмаз» мотнул головой и обвёл присутствующих зрителей беспокойным взглядом. Это был признак капризного нрава. Затем он сделал несколько шагов назад, потянув за собой служащего и неожиданно встав на дыбы, заржал. Его в несколько приёмов успокоили. Жеребец, неохотно подчинившись, продолжил движение по кругу. Что — то ему не понравилось? А может быть кто — то? Лошади очень чутко реагируют на присутствие людей относящихся к ним враждебно. Я обратил внимание на мужчин стоящих близко к кругу. Они что — то обсуждали. Мой взгляд остановился на крайнем из них. Человек очень маленького роста прищурив глаза, с явной злобой смотрел на жеребца. Это был жокей по имени Заур, но за глаза его называли уничижительным прозвищем — «Карлик».

Я повернулся к Анжеле. — Ты видела последнюю скачку с участием «Алмаза»?

— Да, — ответила она. — Я думала, что он придёт первым. Он мчался в полном задоре, но пришёл вторым. Я была удивлена. Не знаю, что с ним произошло.

— А кто был наездником?

— Заур, — проронила она. — Гадкий тип. В тот день я увидела, как он ударил хлыстом по морде лошади. «Алмаз», сбросив его, убежал в конюшню.

— А владелец лошади — видел?

— Нет. Он находился в здании.

В это время служащий ведущий аукцион расхваливал жеребца, его историю и происхождение.

— Итак, его цена сто пятьдесят тысяч, кто больше? Сто пятьдесят за такого коня — это же не деньги! Давайте, давайте!

— Сто шестьдесят… сто семьдесят… сто восемьдесят… двести тысяч…

— Я его куплю, — сказала Анжела и посмотрела на меня.

Служащий аукциона накалял страсти.

— Двести двадцать тысяч… двести тридцать…

— Ещё минута и будет поздно, — сказал я.

— Двести сорок тысяч… может быть, двести пятьдесят тысяч? Спасибо, уважаемый. Двести семьдесят — против вас, сзади! Двести восемьдесят… двести восемьдесят тысяч раз…

— Так покупайте же! Иначе упустите…

Анжела вздохнула и подняла руку. — Триста тысяч!

Аукционист подхватил: — Триста тысяч! Новый покупатель! Есть желающие! Продано — раз… два…. Желающих больше нет? Продано Анжеле Бельской за триста тысяч.

— Это меньше, чем я хотела сегодня потратить, — сказала она.

— Рад за вас, — произнёс я. — Жеребец перспективный, если с ним поладить, то он себя ещё покажет и окупит все затраты.

Она одарила меня сияющей улыбкой, вынула из кармана смартфон и стала кому — то звонить…

Потом с хмурым видом выпалила: — Опять его телефон не отвечает.

Анжела взяла меня за руку. — Савелий, пожалуйста, найди моего водителя и попроси его пригнать машину под загрузку «Алмаза» и «Пепла», а я пока оформлю документы на покупку жеребца.

— Хорошо, Анжела, — произнёс я и направился искать водителя.

Пока я вышагивал по пыльной дороге в сторону стоянки грузовых автомобилей, я опять вспомнил о записке Бориса, и задал себе вопрос: Почему такой великолепный скакун не пришёл на финиш первым? Наверное, на то были причины. «Алмаз» был недостаточно подготовлен. Усталость и нервозность, тоже могут повлиять. Может быть, здесь кроется что — то другое? Предположим «Алмаз» в порыве спортивного задора усердно рвался к финишу, а Заур намеренно его придерживал. Отсюда вытекает нервозное поведение жеребца после скачки и попытка неподчинения жокею. Я поймал себя на мысли, что в последней гипотезе есть что — то похожее на истину, и я стал вспоминать всё, что было известно о «Карлике».

Заур Абдулин, фигура в спортивных кругах конного спорта весьма приметная. Я был знаком с ним пять лет. Он приехал в наш город откуда — то из среднеазиатского региона. На вид ему было чуть более тридцати лет. У него были черты лица монголоидного типа. Заур был смуглый, маленький, кривоногий. Несмотря на свой рост, был очень ловок и подвижен. Глаза узкие с косинкой. Когда он смотрит в лицо, трудно понять, глядит он на тебя или в сторону. Заур был мастером, опытным жокеем. На коне держался уверенно. На скаку мог показывать разные цирковые штучки, которые я со своим опытом профессионального наездника, выполнить не мог. Часто лошади под ним становились призёрами больших турниров. Я не знал его семью, где живёт и с кем дружит. Заур был осторожный, близко ни с кем не сходился, ко всем относился одинаково ровно. Он любил лошадей, поэтому его внезапная агрессия к «Алмазу» выглядела, по меньшей мере, весьма странной.

К моему удивлению на стоянке грузовых автомашин я столкнулся с Зауром. Он протянул мне руку. Я сухо пожал.

— «Пепел» великолепно финишировал, — сказал он без эмоций и с непроницаемым видом. — Поздравляю.

— Спасибо, — буркнул я и спросил: — Как ты оцениваешь «Алмаза»?

Он мгновенно взглянул на меня и отвёл взгляд.

— У него есть потенциал, но конь очень своенравный, — сказал он. — Общего понимания я с ним не нашёл. Может быть, у тебя с ним будет по — другому.

— Не надо было бить его по морде, — откровенно заявил я.

— Я не бил, — вдруг резко выпалил он.

— Не ври, — изрёк я. — Люди видели.

— Какие? — повысил он голос.

— Неважно.

— Им показалось, — недовольно пробурчал он, пожал плечами и зашагал в сторону конюшен.