Опасное семейство

— А вы полагаете, Георгий Владимирович, что исчезновение людей, будем пока называть это происшествие так, и гибель Трегубова между собой никак не связаны? — придав своему тону максимум искренности, спросил Турецкий.

— Да какая может быть связь? — Губернатор развел руками. — Хотя кое-кто так не считает. Известно, например, да я и не хочу этого скрывать, что у нас с Анатолием Юрьевичем буквально за несколько часов до его гибели состоялся разговор здесь, в кабинете, если можно так выразиться, на повышенных тонах. Но тут необходимо учитывать хотя бы два обстоятельства. Во-первых, Анатолий Юрьевич был человеком резким, любил приказывать, ну… это осталось от его милицейской службы. И, во-вторых, темой нашей беседы было как раз исчезновение тех людей. Он возмущался, что прокуратура не возбуждает уголовного дела, что все вокруг требуют немедленного расследования, угрожают чуть ли не штурмом взять здание администрации. А я возражал, да и теперь твердо уверен, что все должно происходить только по закону. Нужны заявления, нужен сбор доказательств, а делать это могут только те, кому законом такое дело поручено. И никакой самодеятельности! Вот и поссорились. Он закричал, я ответил, не сдержался, о чем сейчас жалею…

Губернатор опустил голову, словно сдерживая обуревавшее его волнение.

О чем было говорить?

Ну, обсудили еще некоторые тактические вопросы расследования. Губернатор пообещал распорядиться об обеспечении столичных гостей необходимым транспортом. Он узнал, что остальные члены группы прибудут позже, а пока руководители сами попытаются кое-что выяснить. Они собирались встретиться с людьми, поговорить, доказывая тем самым взбудораженному населению, что расследование не стоит на месте и его сам президент взял на контроль. Словом, для начала надо хотя бы успокоить местное население.

Губернатор считал, что у москвичей все продумано правильно.

Расстались они не то чтобы совсем уж довольные друг другом, но краевое руководство, убедившись в известной лояльности приезжих, готово было разрешить им действовать по своему усмотрению. Понятно было также, что и своего контроля за деятельностью группы оно не снимет. Да этого и не требовалось. Ни Турецкий, ни Грязнов не собирались здесь надолго задерживаться. Расследование должно было проводиться стремительно и с разных направлений. Только тогда преступников можно будет изобличить. Если долго возиться со следствием, тем призрачнее станет реальность наказания виновных.

4

Турецкий оставил Шилова беседовать с Вячеславом Ивановичем. Им наверняка было о чем еще поговорить. А сам Александр Борисович предпочел встречу с обаятельной Лидочкой.

Он не боялся втянуть женщину в свои опасные игры. Уж Славка найдет возможность намекнуть Федору Алексеевичу на определенные наклонности в характере друга Сани, который не пропускает ни одну симпатичную юбку. Ну, посмеются, поострят, позлословят. «Знание» генерала обязательно станет достоянием тех, кому это будет, несомненно, интересно. А то, что за ним станут следить в оба глаза, так это и без того понятно.

Накинув плащ, Александр Борисович отправился к зданию администрации и, укрывшись за колонной у входа, стал наблюдать за выходящими чиновниками. Наконец точно в семь появилась Лидочка.

Александр Борисович подождал, пока она отойдет от здания и обернется в поисках кавалера, назначившего ей свидание. И тут же направился к ней, неся в руке букетик импортных цветов. Смешно, да и только! В самый сезон на юге, а продают какие-то турецкие, что ли, колокольчики. Обсудив эту тему, они посмеялись, а затем Лида предложила Турецкому посидеть в маленьком уютном кафе, которое она очень любит. Турецкий с радостью принял это предложение, ибо занудный дождь, начавшийся еще утром, так и не прекращался.

Чего хотела Лидочка, Александр Борисович мог только предполагать, но зато он точно знал, что ему требовалось узнать, о чем шел разговор у Трегубова с губернатором. Никто другой, кроме этой женщины, об этом знать не мог. И он, попивая хороший кофе с коньячком, угощая Лидию каким-то местным изысканным блюдом — надо же уставшей секретарше поужинать! — болтал с ней о всякой чепухе, придумывая то «дело», по поводу которого и пришла телефонограмма. Да сочинять-то особо ничего не требовалось — практика его была слишком богатой и впечатляющей для милых наивных провинциалок.

Исподволь Турецкий подвел Лидию к своей цели, и она стала вспоминать, что тогда происходило.

В кабинете помимо губернатора находился и его зять — этот противный Киреев. Почему противный? Да от него постоянным холодом веет, неприязнью к людям. Он с презрением относится к секретаршам, вахтерам, буфетчицам — к обслуге, словом.